Когда начинаются утренние новости, она, поднявшись, потягивается и идет кормить собак, а затем варить кофе.

Сейчас она чувствует оцепенение и слабость; вся злость испарилась, оставив лишь досаду. Если бы только Сара не разозлилась так, вероятно, можно было бы поговорить разумно, понять, что на самом деле происходит и почему. Несмотря на все признания Эйдена, Сара не может избавиться от мысли, что он скрыл от нее что-то еще.

В семь она выводит собак через заднюю дверь — плотно закрывает ее за собой — и выгуливает их в поле, погрузившись в собственные мысли настолько, что едва замечает, где бегают ее питомцы. Она выходит ненадолго. Стоит жуткий холод, и снова начинает капать дождь, переходя от мороси в размеренный, подернутый дымкой ливень, под которым она быстро промокает насквозь.

Опустив голову, Сара бредет вниз по холму и в результате, пока не подходит к дому едва не вплотную, не замечает темную фигуру, стоящую в проеме задней двери.

Она ахает, от ужаса хватаясь за грудь. Бэйзил обегает фигуру, виляя хвостом.

— Извини, — говорит Эйден. — Не хотел тебя напугать.

Сара как раз собирается возразить, но потом замечает темные круги у него под глазами и понимает, что, он, должно быть, тоже плохо спал.

— Зайдешь? — спрашивает она.

Они сидят в кухне, высушив собак, заварив кофе, — кажется, и ей, и ему не помешает что-нибудь покрепче. Эйден садится рядом с ней за кухонный стол и спрашивает, хорошо ли она себя чувствует.

— Я хотел объяснить про мою работу, — говорит он.

Он смотрит на нее, прямо ей в глаза. Она слишком устала, чтобы устраивать очередную ссору; может, Эйден знает об этом, вероятно, именно поэтому и решил прийти сразу.

— По официальной версии, я предоставляю услуги традиционного массажа в комфортабельных условиях на дому или в гостиничных номерах, с одеждой или без нее.

— По официальной версии? — переспрашивает Сара. Она вдруг чувствует себя фантастически глупо. — А по неофициальной?

— Делаю и другие вещи, в зависимости от конкретного случая. Некоторые женщины хотят просто поговорить или получить обычный массаж; другим нужны более интимные манипуляции. Некоторым нужно, чтобы я помог им кончить.

Саре становится трудно дышать. Господи боже. Он — проститутка.

Она не меняет положения тела. Лишь продолжает таращиться на него. Мужчина, о котором, как она думала, знает все, по ком она тосковала бо`льшую часть своей взрослой жизни, оказывается совершенно незнакомым человеком.

— Скажи что-нибудь, — мягко произносит он.

— Я… я не могу.

— Я хотел быть с тобой честным, — говорит он.

Наконец она снова обретает дар речи:

— Значит, ты за деньги занимаешься сексом с незнакомками?

— В действительности, до реального секса доходит очень редко. Тут дело скорее в том, чтобы дать им раскрыться физически и эмоционально, через прикосновение настроиться на то, что им нужно. Как и в традиционном массаже, с той разницей, что это более интимно и часто заканчивается оргазмом. И они не совсем незнакомые люди. Вначале я пытаюсь узнать их. То есть хорошими друзьями я бы нас, конечно, не назвал — но и не знакомыми друг с другом людьми тоже. Это — клиенты. Как и в любой сфере услуг, ты добиваешься лучших результатов, когда точно знаешь, что нужно заказчику. Для этого требуется время, разговор, полное согласие между всеми сторонами. Взаимопонимание.

— Ты так говоришь, будто пытаешься продать им золотые украшения, или мобильные телефоны, или новенькую модель выпрямителя для волос.

— Я продаю им счастье. Удовлетворение. Уверенность в себе.

— Ты продаешь им уверенность в себе? Да они платят за мастурбацию; это говорит мне только о том, что их самооценка должна быть достаточно низкой.