О, предтечи светлоокие мои,

         Было легче вам в стесненном житии.

         Раньше было все во всем начистоту.

         А теперь из пыли платье я плету.

         У меня в моих протянутых руках

         Лишь крутящийся дорожный серый прах.

         И не Солнцем зажигаются зрачки,

         А одним недоумением тоски.

         Я ни вправо, я ни влево не пойду.

         Я лишь веха для блуждающих в бреду.

         Мир звериный захватил всю землю вплоть.

         Только птица пропоет, что жив Господь.

    21 мая 1921

Марево

         Мутное марево, чертово варево,

         Кухня бесовская в топи болот.

         Эта земля, говорят, государева?

         Царский ли здесь, не исподний ли плод?

         Дымное яблоко шаром багрянится,

         Ткнешь в него, – вымахнет душный огонь.

         Яблоко пухнет, до неба дотянется.

         Небо уж близко. Но неба не тронь.

         Тронешь, – уходит. Шатнулось провалами.

         Адское яблоко стало как гриб.

         Низится, пляшет порывами шалыми.

         Вправо и влево захват и загиб.

         Вот покатилось полями, равниною, –

         Выжжено поле, равнина суха.

         Малые дети питаются тиною,

         Взрослым достались объедки греха.

         Только в болотах похлебка есть мутная.

         Голод с большими глазами идет.

         Скачет бессонница, ведьма беспутная,

         Ищет на ужин куриный помет.

         Снова раскрасясь густыми румянами,

         Яблоко пухнет пышней и грузней.

         Мечется шаром над мертвыми странами.

         Мутное пламя на тысячу дней.

    6 сентября 1921

Из книги

«Моё – ей»

Россия

1924

Царьки лесные

         Царьки лесные – они смешные, они чудные, как угольки.