Волкодав проскочил мимо судьи. Лишенный шерсти хвост стеганул Ниодима по бедру как плеть – очень больно. Впрочем, на столичного пес не обратил внимания. Он подскочил к скованным и принялся гавкать. Потом опустил башку и принюхался к промежности одного из двух пленников в ручных кандалах. Тот взвыл дурным голосом.

– Я им внушил, что малыш натаскан откусывать мужские причиндалы. На самом деле – нет. Пока молодой, он добрый.

Между тем, на портках кричавшего расплылось мокрое темное пятно. Мюррей брезгливо скривился.

– Суд постановил: повесить обоих. Остальные одиннадцать отрабатывают пять лет у глея и находятся в полной его власти. Правами хрымов не пользуются. Спустя пять лет пусть глей решит – отпустить вас или продлить наказание.

Пока дворня ладила виселицу, Ниодим спросил Гоша:

– Тебе нужно столько рабочих рук?

– И еще сотни две.

– Зачем?!

– Чтобы жить мирно и счастливо. Знаешь же, в степи у колдунов междоусобные свары, мир с ними кончился. Самые дурные сколачивают шайки, чтоб на нас напасть. Пару месяцев назад уже нашелся один.

– И что?

– Земля ему пухом. Его отца и брата удалось припугнуть. Надолго ли? Пока откочевали.

– Сам убил? – удивился Ниодим.

– Сам я не знаю, за какой конец меч держать. Я в душе купец и самогонщик, а не воин. Даром что сын сотника и глей. Но, коль сам не можешь, правильней – заработать серебра и нанять умелых. Как Нираг.

– Положим. Но что ты будешь делать, когда степняки вернутся?

– Я готовлюсь. Гоню нир, коплю деньги. Планов у меня… Чтобы граница была закрыта, нужно строить цепочку маленьких крепостиц – фортов. В каждой постоянный гарнизон. Чтоб сообщили, что враг близко, куда подмогу отправлять. Чтоб сами могли продержаться день. Колдуны не слишком умелые в штурме. Это не каросские наемники. Так что мне надо не менее сотни постоянной дружины на кхарах. Эти люди набраны, Нираг их тренирует. И двести пятьдесят пехоты – копейщиков. Это хрымы. Им больших умений не обязательно иметь, строй соблюсти, выставить копья в сторону колдунов всадников, держать удар. А заработать на содержание войска могу только одним – продавая нир. Беспошлинно.

– Беспошлинно, – нехотя подтвердил старший из судей. – Но с перепродажи полагается платить десятину.

По жирному лицу Мюррея пронеслась легкая тень. Нет сомнений, никакую десятину он не вносит в казну. И не может сам выпить столько, даже с гостями и друзьями (если у него есть друзья), значит – продает. Собственно, из за высокой цены его продаж и возникла жалоба.

– Вот я и подсчитал, – продолжал глей. – Если форты ставить в двух трех мерах от границы со степью, а она проходит по реке, получится хороший кусок земли рядом с водой. Отчего не засеять рожью? Нир получается из зерна, второй расход – дрова или, что лучше, черный уголь для нагрева котлов. Вот тогда я на год с сырьем. Сто кило в сутки – моя ближайшая цель. Шесть корцов, чтоб тебе понятнее.

– И почем ты продаешь?

– От качества зависит. От четырех дуков до одного дина за бочку.

Знающий цены на хороший нир в центральных округах, Ниодим уничтожающе глянул на окружного судью. Тот втянул голову в плечи. Никак не ожидал, что приезжий начальник копнет глубоко. И хотя цена Гоша была выгодная, Ниодим решил поторговаться. Но не на того напал. Глей купец не уступил ни медяка.

– Дешевле нельзя. Сопьются покупатели, достопочтенный. Зачем мне народ Мульда губить? Люди меры не знают.

Тут смутился Ниодим, совсем недавно перебравший дармового нира до крайней степени. Его в спальню на руках несли.

– Последнее, – воткнулся Мюррей, закругляя беседу, хоть у Ниодима наверняка крутились на языке еще вопросы.