Я увидел, что Давид, так его называла Шитара, приблизился к ней и занес нож, чтобы воткнуть в грудь. Резко прижал шар к груди, всё тело тут же пронзило болью, пламя опалило кожу, во рту пересохло. Тории содрогнулись, земля под ними задрожала.

— Что это? — заорал Отоко.

«Твой пожизненный срок в императорской тюрьме, милый», — подумал я и рванул вперед, чувствуя, как человеческое тело принимает огненный облик.

Жуткий рев сотряс своды пещеры, вода в подземной реке закипела и забурлила. Давида отшвырнуло в сторону. Ловко пущенный мною сюрикен вонзился в его плечо. Отоко в ужасе пополз в сторону, сообразив, что кто-то пришёл, не дожидаясь их зова.

В него вместе с потоком пламени полетел нож. Раздался болезненный крик.

Я метнулся к Шитаре, в карих глазах отразился ужас. Рванул её ремни, освобождая от пут.

— Беги, — произнес одними губами, точнее тем, во что они сейчас превратились.

Она нахмурилась, но в следующую секунду скатилась с камня и кинулась в сторону. Правда, далеко не пробежала — подвели, видимо, занемевшие ноги. Цуки проклятых долин, да что ж такое!

Я кинулся к ней, и тут за спиной зарычал кто-то ещё. И от этого звука мне стало дурно.

* * *

Нож только кольнул кожу, как в этот же миг произошло что-то необъяснимое.

Всё полыхнуло сумасшедшим рыжим огнем, заставляя зажмуриться. От рычания мне стало страшно, полыхнула мысль: «Это конец?». Но потом раздались крики, и волна пламени снесла Давида в сторону.

Что бы сейчас не явилось сюда, оно пришло не на их зов. Это я поняла, стоило только посмотреть на демона, походившего на живой огонь. Он горел так, что невозможно было дышать. Только вот глаза… Они были жёлтыми, как алмазы из императорских рудников, за которыми охотится половина мира. И в них не было злобы или жажды крови. По крайней мере, моей.

Я смогла лишь сдавленно охнуть, когда демон оказался рядом и освободил меня от ремней. По взгляду стало ясно, что мне дают возможность сбежать. Размышлять о причинах такого поведения было некогда. Я скатилась с жертвенного камня, резко вскочила и кинулась в сторону.

Ноги пронзило болью, в горле застрял вскрик. Тело было не готово к столь резким движениям. Матеря сквозь зубы всех уродов, решивших занять не положенный им трон, я ухватилась за бедро, растерла его и похромала дальше, стараясь это делать как можно быстрее.

За спиной что-то зашипело, а потом раздался новый рык. И вот от него уже застыла кровь в венах. Но обернуться я не успела, потому что меня вмиг подхватили сильные руки. Кожу обожгло, дышать стало невозможно, веки опалило жутким жаром.

Я замерла и зажмурилась, не в состоянии даже шевельнуться. Тот, кто был огнем, спасал меня дальше. Как окажемся в безопасном месте, я его обязательно отблагодарю, только бы выбраться отсюда.

Время застыло, пока мы неслись по подземному проходу. Мне удавалось только контролировать дыхание и молиться всем богам, чтобы не сгореть в таких, в прямом смысле, горячих объятиях.

Рычание за спиной затихло, послышались звук боя. Там кто-то ещё?

Не знаю, сколько длился этот ненормальный бег, пока наконец-то он не остановился и осторожно не поставил меня на ноги. Я покачнулась, но удержалась.

— Спасибо, — пробормотала, оборачиваясь, и тихо охнула.

Ничего похожего на огненного демона в стоящим за моей спиной не было. В полуистлевшей от жара одежде на меня с интересом смотрел высокий рыжеволосый мужчина, на груди которого висел ворох шаманских амулетов. Красивый, пусть и непривычной красотой для наших мест, где в основном темноволосые и темноглазые. Разлет темно-рыжих бровей, точные черты лица, белая-белая кожа. Такая… такая у Тэ, кстати. По разрезу глаз видно, что не тлен-авивец.