Чаша весов не склонялась ни в чью сторону, пока король не поднялся со своего места и не спросил высокопоставленного узника, желает ли тот признать его сюзереном. От ответа герцога зависела его дальнейшая судьба.

Лагиш не торопился, обвёл присутствующих взглядом, остановил его на сыне. Ивар шагнул к отцу, не обращая внимания на наставленное ему в грудь оружие. Остановило маркиза только остриё меча начальника стражи.

- Вернитесь назад, милорд, - учтиво приказал он. - К узнику запрещено приближаться.

- Мой отец невиновен, - глухо ответил Ивар и упрямо сжал губы. - Я клянусь, что он не злоумышлял против короля. Война проиграна, выкуп уплачен, о нём просит Церковь - чего вам ещё угодно?

- Чего вам ещё угодно, Ваше величество? - выпалил он, резко обернувшись к монарху и выбросив вперёд руку. Подбородок гордо вскинут, взгляд дерзкий, вызывающий. - Или вы настолько боитесь нас, что не верите честному слову равного? Я присягнул вам - этого достаточно.

По залу прокатился ропот: неслыханная наглость!

Стефания тоже испугалась, прижала руку к груди. Сердце сжалось в предчувствии беды.

Что он делает, что себе позволяет? Но стоит так, будто сам король, противопоставляя себя всем этим лордам. Ивар - Дартуа-Лагиш, из древнего независимого владетельного рода, склонивший голову перед победителем, но не преклонивший колени.

Виконтесса нервно сглотнула, представив, что сделают с маркизом. Сейчас его арестуют, бросят в тюрьму и казнят по обвинению в измене. Закрыв лицо руками, сдерживая рвавшиеся с языка слова: 'Одумайтесь, милорд!', Стефания ждала.

- К порядку, милорды!

В воцарившейся тишине Его величество встал и, проигнорировав традиции и условности, спустился с тронного возвышения. Приблизившись к маркизу, он поинтересовался:

- Вы осмелились бросить вызов королю, своему сюзерену?

Стражники встали за спиной Ивара, в любую минуту готовые исполнить высочайший приказ.

Маркиз ещё выше вскинул подбородок и сложил руки на груди:

- Я всего лишь напомнил Вашему величеству об одной из его обязанностей - быть блюстителем справедливости. Бог свидетель, род Дартуа выполнил все обязательства перед вами, признал вашу победу и право сбирать деньги с наших владений, но наша свобода и доброе имя не перешли к вам, милорд.

Члены Совета благородных переглянулись, делая ставки, когда заносчивого маркиза укоротят на голову.

Нахмурившись, король кивнул - и стража взяла маркиза под руки.

- Печально видеть трусость перед словом монарха, доказавшего храбрость в бою, - безмолвствовавший до той поры герцог встрепенулся, загремев цепями. - Что ж, казните его, милорд, заработав себе место в аду. Но ад иногда настигает человека на земле.

Это прозвучало не как укор - как угроза. Голос звенел сталью, будто Лагиш не был пленником, будто именно герцог помазанник божий, в чьей власти миловать и карать. Он возымел действие даже на солдат, замерших, как вкопанные.

- Признак вашего постыдного страха, - Лагиш поднял руки, демонстрируя кандалы. - Я считал вас львом, но людям свойственно ошибаться. Мой сын молод и горяч, вам следовало бы принимать в расчёт его возраст, но, очевидно, он задел вас за живое.

Герцог обернулся к дворянам, обвёл их пристальным взглядом:

- Значит, таковы лучшие люди победителей. Вы представлялись мне иначе. Или это не вы сражались с лагишцами на нашей земле? Но мой народ не признает власть зайцев и лис, сколько крови вы бы ни пролили. Я предупреждаю вас, милорды.

- Знаю, - он усмехнулся, - многие из вас желают мне смерти. Наживать врагов легко - приобретать друзей куда сложнее. Их не покупают ни золотом, ни страхом.

- Вы спрашивали о вассальной клятве, милорд, - Лагиш вновь смотрел на короля, открыто, с чувством собственного достоинства. Так же, как сын, двинулся на острия мечей, будто их и не существовало.