А виконт неистово вымещал на супруге злость, бил руками, ногами, кнутом, не обращая внимания на крики, стоны, мольбы о пощаде. Перед глазами стояла пелена ярости.

Наконец он ушёл, оставив жену лежать на полу.

Стефания попыталась подняться, но тут же, изогнувшись, с гортанным криком повалилась обратно.

Боль, нестерпимая боль пронзила живот, раздирая его изнутри. Когда она ненадолго схлынула, притупилась, Стефания попробовала ползти. Осилила совсем немного, буквально полудюжину футов, и вновь повалилась на пол, ухватившись руками за живот.

Стефании казалось, что она умирает, что не вытерпит этой пытки.

Губы беззвучно звали на помощь - а боль ломала кости. Но к ней никто не спешил, и Стефания мужественно пыталась ползти, ползти, пока спазмы не парализовали мышцы.

Там, на холодном полу, её и нашёл Сигмурт, случайно заглянувший в зал в поисках брата.

Невестка скрючилась посреди лужи крови. Вся в синяках, кровоподтёках. Побуревшие юбки набухли, прилипли к ногам.

Кровавый след тянулся от Стефании к тёмному сгустку на полу, напоминавшему месиво из внутренностей. От него, в свою очередь, отбегала ещё одна бурая дорожка, совсем короткая, заканчивавшаяся небольшой лужицей крови.

- Что случилось? - Сигмурт метнулся к невестке. И замер, заметив опавший живот.

Услышав его голос, Стефания подняла голову, потянула руки и разрыдалась.

Сигмурт осторожно приподнял её, обнял. Услышав стон, окончательно убедился в худших предположениях. Руки невольно сжались в кулаки.

- Что произошло, птичка? Тихо-тихо, всё будет хорошо. Врача! - рявкнул деверь. - Хотя бы ту старую ведьму-повитуху! Берите моего коня - и живо! Немедленно!

Похоже, его услышали: в зал заглянул испуганный слуга и со всех ног бросился прочь.

- Ребёнок…? - Стефания с надеждой взглянула на Сигмурта.

Он плотно сжал губы и покачал головой. Взгляд невольно уткнулся в страшный сгусток плоти на полу - их неродившееся дитя. А его мать сейчас истекала кровью и была на волоске от смерти.

- Его нет, да? - всхлипнула Стефания и разрыдалась, уткнувшись в плечо деверя.

- Ничего, ещё будет. Я сделаю.

Он погладил её по растрепавшимся волосам (чепец съехал на шею) и, не сдерживая ярости, спросил:

- Ноэль тебя избил? Этот ублюдок избил тебя? Да, птичка? Я хребет сломаю выродку! Что, узнал, что ребёнок не его?

Стефания сначала кивнула, а потом замотала головой. Она не могла говорить: души эмоции и боль, дикая, изматывающая боль. И слабость, не дававшая пошевелиться.

- Ублюдок! - Сигмурт сплюнул на пол. - Сейчас-сейчас, я отнесу тебя наверх. За шею меня обхватить можешь?

Она не могла.

Сигмурт поднял на руки обмякшее окровавленное тело невестки, постаравшись, чтобы она не видела того, что осталось от ребёнка, отнёс наверх и бережно переложил на постель. Простыни мгновенно стали алыми.

Оставив Стефанию под присмотром целой когорты слуг, Сигмурт отправился на поиски брата. Ему было, что ему сказать.

Ворвавшись в спальню брата, Сигмурт ухватил его за шиворот:

- Бьёшь беременную жену?

- Имею полное право. Убери руки.

- В этот раз ты заигрался.

Сигмурт изо всех сил врезал Ноэлю в челюсть.

- Защищаешь её? Защищаешь эту дрянь? - взревел виконт. - Она отравила Флоссу, она подсыпала нам дрянь в еду…

- Значит, для тебя сука важнее ребёнка? Поздравляю, братец, у неё выкидыш, она умирает! Из-за тебя, мразь!

Они ходили вокруг друг друга, словно звери во время поединка. А потом сцепились.

Затрещали вороты и рукава рубашек, кровь брызнула на кожу. С грохотом рухнуло набок поваленное кресло.