Даже президент это заметил, позвонил из Кремля.

— Виктор Викторович, я тут посмотрел, если не обидишься, замечу: фраза с бандерлогами, мне показалась… эмм… как-то, скажем, на слух, несколько неудачной для премьер-министра, нет?

Премьер как раз над этим досадным пассажем размышлял. Ещё раньше, когда «писаки»-референты предложили включить эту фразу, Виктор Викторович, вначале отказался, даже возмутился, но ему «писаки» объяснили: «Это из народного сленга, модного сейчас, молодёжного. Только ввернуть это нужно со смешком, как бы по-свойски, я, мол, такой же, как все. Потрафить как бы. И фраза пойдёт, её поймут. Положительно на имидж сработает». Это и перевесило. Премьер так и сделал, но… по реакции «публики» увидел, юмор не прошёл.

— Согласен, Толя, мне она сразу не нравилась, я плохой актёр видимо. Да и народ какой-то злой был, заметил?

— Да, заметил. Не тех подобрали, либо…

— Анатолий Дмитрич, подобрали тех. Разных. Демократия, дорогой мой! За что боролись, как говорится. Не то бы на своих сайтах такое бы в Интернете бандерлоги выложили, не дай Бог!

— На сайтах, кстати, и без того сплошной компромат. Надо его прикрывать… бы… Но, согласен, нельзя. Не поймут. Кстати, между нами, зря я когда-то отменил графу «против всех».

— А я тебе говорил. Это против нас же сработает. И сработало.

— Да, тогда бы Зюганов с Жириновским, и Миронов вообще бы не прошли семипроцентный барьер. А так… Ты уже смотрел, там и Порохов вчера документы в ЦИК подал.

— Гриша? И этот туда же? Я так и думал. Ну, наглец! Ну, конъюнктурщик!

— И не только он. Правда они не опасны, а вот Порохов…

Неожиданно премьер слышит в телефоне тот же мужской, чуть искажённый эфиром голос. Это же слышит и президент.

— Ха! У вас старые данные, господа. Порохов уже не опасен. Он в СИЗО. Сегодня утром арестован. За попытку изнасилования.

Сказать, что премьер с президентом опешили, ничего не сказать. По крайней мере, если премьер этот голос совсем недавно уже слышал, для президента это было полной неожиданно, то есть ирреальностью.

— Что? Виктор Викторович, это кто на линии? Что это было? Это же кремлёвская линия. Закрытая. Это оператор? Это… невозможно!

Но премьера удивил не голос, хотя и это тоже, сама информация. Порохов арестован. За попытку… Не может быть.

Он так и выдохнул в трубку:

— Не может быть! Президент понял другое.

— А кто же это тогда был, если не оператор? Это же преступление! Это нужно расследовать. Подслушивать секретные правительственные разговоры. Это уголовно наказуемая статья. Это Государственное преступление.

И услышал, оба услышали:

— Так, успокойся Анатолий Дмитрич, и не пыли. Ты сейчас о другом думать должен. Главный конкурент закрыт. Он в СИЗО. Уголовное дело открыто.

— Как у Стросс-Кана? — выдохнул премьер.

— Да, полная аналогия. — Странный абонент усмехнулся. — Извините, а что делать? Вас же спасать надо, страну спасать. Не то придут эти…

Президент не понимал.

— Виктор Викторович, кто это? Кто к нам присоединился? Я кладу трубку.

Несанкционированный собеседник ответил:

— Клади, клади.

2

Естественно, произойди такой случай с кем-либо из обычных людей, не вызвал бы удивления, смешок бы если: чего особенного, мало ли… На каждом перекрёстке, да что перекрёстке, почти на каждом подъезде установлены видеокамеры или уже устанавливают. Некто мили… тьфу, ты, некто полицейский высокий чин обязан контролировать ситуацию в городе.