|
Некто мили… тьфу, ты, некто полицейский высокий чин обязан контролировать ситуацию в городе. Он и контролирует. Потому и видеокамеры, вэб-камеры, и полиции, и сыщики, и просто люди в штатском. Чтобы ни одно противоправное действие не осталось «за кадром». И правильно. За народом нужен глаз да глаз. Но что касается несанкционированного доступа к разговорам первых лиц государства это… Это, извините, преступление, это за гранью. Это нужно пресекать. Калёным железом. Как государственную измену. До пожизненного. Никто не должен знать о чём могут говорить те самые лица. Это посягательства на частную жизнь, на свободу личности, в конце концов, но прежде…
Премьер нажимает кнопку вызова секретаря. Не отпускает даже тогда, когда секретарь «солдатиком» возникает в дверях. Звонок так и бренчит в приёмной, в раскрытой двери слышно. — Соедините меня с Генеральным, срочно!.. — Секретарём Совб… — непозволительно растерявшись, переспрашивает секретарь, таким гневным секретарь премьера никогда не видел. — Какого Совбеза? С Генеральным прокурором, я сказал… Быстро! Секретарь мылом выскальзывает из кабинета, бежит к своему столу… Прокололся, уволят, колоколами бьётся у него в голове, пока он набирает личный телефонный номер Генпрокурора… Генпрокурор немедленно отвечает, хотя время обеденное. — Я слушаю вас, Викт… Премьер его перебивает. — Вы с ума сошли, Дмитрий Викторович? Кто вам позволил, кто… Это правда, что Порохов у вас арестован? — Так точно, Виктор Викторович, как вы и приказали, то есть указали. — Театрально бодро, но угасая, рапортует Генеральный… — Я?! В вопросе премьера для Генпрокурора звучит непомерное удивление и ужас, вплоть до снятия прокурорских погон, он смешался. — Так от вас же, извините, по прямому звонили из Дома Прав… Я и… мы и… — Что вы, что вы?! Идиотизм! Я такой команды не давал. Я вообще ни чего про это не знаю… Пока мне не доложили… Немедленно Порохова освободить. Все документы изъять, все мне на стол. Вы поняли? Немедленно! И не забудьте извиниться. — Я? — севшим голосом переспрашивает генеральный… И в этот момент, снова неожиданно вклинивается в разговор тот самый мужской, механистично искажённый голос по закрытой линии. — Стоп, стоп, стоп, стоп! Не кипятитесь, господа. Ничего отменять не надо. Вы, товарищ прокурор, кладите трубку, — Тот немедленно выполняет команду, характерный щелчок это подтверждает. — А с вами, Виктор Викторович… — неизвестный собеседник умолкает, доносится только его горестное сопение в трубку. — Мда, тяжелый случай… Нужно работать. — Говорит он, наконец, и вздыхает. Кто такой, кто такой… бьётся испуганно в премьерской голове вопрос. — Вы, значит, не поняли. — Заключает неизвестный. — Жаль! С этим голос в трубке исчезает, но мягко и требовательно зуммерит на приставном столе телефон прямой правительственно связи с гербом и надписью «Генеральный прокурор РФ». Наследие прежней системы (В смысле, телефон). Премьер вздрагивает, неужели опять он… Ну всё, попался, стервец, нажимает кнопку записи разговора. К сожалению, нет. По громкой связи голос генерального прокурора осторожно переспрашивает: — Виктор Викторович, я не понял, так освобождать или… Это, извините, президент что ли с нами говорил? — Какой президент, чёрт тебя возьми, Дмитрий Викторович, это… это… Освобождать, я сказал. Немедленно. — Понял, Виктор Викторович, понял, исполняю, уже дал команду. |
