Девлин внезапно стало страшно:

— Как скажете…

От северной стены, с дальней стороны тюрьмы, с расстояния восьмисот метров, донесся прерывистый стук и треск. Галиндес сорвал с пояса переносную рацию.

Девлин осенило: и стук и треск на самом деле — выстрелы.

И сразу же стало ясно, что напоминал ей отдаленный шум тюрьмы: рев футбольных болельщиков, понукающих свою команду, рев, вырывающийся из многих сотен глоток.

В двухстах метрах от них приводимые в движение электромоторами задние ворота блока „B“ начались отъезжать в сторону. Крики внезапно стали громче; теперь они ничуть не были похожи на болельщиков — это был вой ужаса, вырывающийся из груди насмерть перепуганных людей. Девлин попыталась представить, что же происходит в блоке…

Ворота откатились до конца, и из глубины помещения вырвался огромный черно-оранжевый клуб огня и дыма, а впереди — маслянистые языки пламени, лижущие асфальт.

Галиндес что-то неразборчиво выкрикнул по-испански; внезапно огороженный проход административного крыла ожил, покрывшись фигурками цвета хаки, бегущими к главным воротам. Снова выстрелы. Цвет хаки… Это же охранники!

Охранники покидали тюрьму.

Девлин оцепенела. Вслед за охранниками высыпали люди в синей джинсе и разбежались во всех направлениях, дико вопя, потрясая кулаками и подпрыгивая в воинственном танце. Рация в руке Галиндеса ожила и затрещала от статических разрядов наперебой с голосами, разобрать которые было невозможно.

Маслянистая туча, выкатившаяся из ворот блока „B“, растаяла. Из дымных колец, запинаясь и истошно крича, выскочил человек, верхняя половина тела которого была охвачена пламенем. Ниже огненного цветка Девлин разглядела форменные брюки цвета хаки.

Галиндес схватил ее за руку и крепко сжал, одновременно убеждая настойчиво, но спокойно:

— Вас не должны видеть. В больнице будет безопасно. Идите и оставайтесь там до тех пор, пока мы не придем и не выручим вас.

Развернув Девлин, он подтолкнул ее в сторону лазарета, двери которого находились в двадцати метрах от них.

— Бегите! — приказал он. — Войдите внутрь и оставайтесь там. Бегом!

И Галиндес, не оборачиваясь, бросился к горящему человеку.

Девлин зажала чемоданчик под мышкой и рванула к лазарету.

Глава 13

За крытым пластиком столом Клод Туссен тихонько ел бобы, тертую морковь и обжаренные в сухариках рыбные палочки. Рядом с ним вокруг стола сидели еще четверо парней и слушали соображения Стоукли Джонсона на злобу дня, а именно: как передать губернатору штата петицию с жалобой на незаконную изоляцию блока „В“, минуя при этом Хоббса. Возвратившись в свой блок, Клод быстро усвоил наиболее выгодную для него линию поведения, то есть подавать голос только тогда, когда его спрашивают. Это в какой-то мере, хотя и не намного, облегчало ему жизнь, поскольку, как только в общем разговоре упоминались белые, блок „D“ или „этот пидор Эгри“, все присутствующие бросали мрачные взгляды в сторону Туссена, торопливо опускавшего глаза в свою тарелку.

— В гробу я видел вашего губернатора, — шумел Стоукли. — Этот козел половину своего рабочего времени подписывает нашим браткам смертные приговоры за неуплату дорожных штрафов. Если он и примет от нас петицию, то только для того, чтобы подтереть ею свою жирную белую задницу. Мать вашу, помните же, как обошлись с теми гадами, которые пытались убить Кинга в Лос-Анджелесе? Им разве что медали не вручили. Думаете, вас станут слушать?

— Так какого хрена нам остается делать, Стоук? Посылать дымовые сигналы мистеру Фаррахану? Или преподобному Джексону? Или каждую субботу ходить в церковь и молиться? — Это подал голос Майрс, усталый зэк родом из Браунсвилля, отбывавший свой третий срок за вооруженное нападение и попытку ограбления.