— Я хочу кое-что сказать тебе, Эгри, прежде чем твой Гектор подберет сопли.

Белые губы Клейна тряслись от ярости. Клод никогда раньше не видел его таким. Даже Эгри невольно отступил. А Клейн, уверенно направляя дуло револьвера на Гектора Грауэрхольца, не сводил глаз с Эгри.

— Если будет нужно, я пристрелю этого маленького поганца. Если понадобится, я застрелю и тебя. И буду убивать всех, кто встанет у меня на пути, потому что, должен тебе сказать, вы обгадили мою малину по большому счету.

Секунду-другую Клоду казалось, что Клейн пристрелит Грауэрхольца на месте. Эгри примирительно вытянул руку.

— Эй, Клейн, расслабься! — сказал он. — Что тебе до этой банды нигеров?

— Завтра я должен был выйти на свободу, — ответил Клейн, поворачивая ствол револьвера в сторону Эгри и явно уже плохо владея собой.

Эгри, будучи и сам специалистом по утрате контроля над собой, легко распознавал подобное состояние у других.

— Да откуда я знал о твоем паршивом освобождении? — спросил он.

— Я и сам узнал об этом только сегодня, педрила!

Если Клод слышал раньше, чтобы Эгри оправдывался, а его при этом безнаказанно называли „педрилой“, то припомнить этого он не мог. Но здесь, в нереальной обстановке, среди дыма и крови, эта сцена казалась вполне натуральной.

— Да ладно, Клейн, всем нам иногда не везет, — произнес Эгри.

Клейн опустил глаза на зажатый в руке револьвер; его плечи слегка опустились, и он глубоко вздохнул.

— И все же держитесь от меня подальше, — повторил он.

Столовая заполнилась черным жирным дымом, и вскоре сработала противопожарная сигнализация. В четырех местах на полу полыхали костры разлитого бензина. Чернокожие заключенные, в панике выскочившие в центральный атриум, оставили Клейна, Эгри и Туссена одних. Но тут же из дальнего конца столовой донесся новый всплеск суматохи.

Эгри поискал глазами источник шума и посоветовал Клейну:

— Может быть, подальше лучше держаться тебе.

Через задние ворота в столовую влетели шестеро самых здоровенных в тюрьме зэков под предводительством Хорэса Толсона, такого же огромного и бородатого, как и его брат-близнец. Ступая в ногу, они пронеслись по пустой столовой, неистово вопя; перед ними торчали первые три метра красной десятиметровой балки, которую они тащили за нейлоновые петли. Клод отсутствующим взглядом следил за тем, как заостренный конец балки приближается к нему. Клейн больно дернул его за руку, убирая с дороги; группа промчалась мимо, и Туссен успел лишь заметить на балке намалеванный белой краской номер „99“. Он посмотрел на Клейна, которого вид балки, похоже, отрезвил.

— Черт тебя возьми, — негромко сказал он Эгри.

Эгри ухмыльнулся и, пожав плечами, вновь обрел уверенность.

— Так что, док, сделай нам обоим одолжение, и забудем об этом разговоре.

Клейн, смиряясь с неизбежным, спросил:

— Чего ты хочешь?

— Проводи эту маленькую леди домой. В блок „D“.

Клод не сразу понял, что „маленькая леди“ — это он. То есть теперь „она“. Клодина…

Черт, подумал он, только не Клодина! Только не все сначала…

Ее опять больно дернули за руку, и Клодина покорно пошла вслед за Клейном вдоль столовой; треск, донесшийся с другого конца, означал, что стальная балка достигла своей цели в центральной вышке. Клодине было все равно. Она думала только о том, как все это нечестно по отношению к ней. Она только привыкла быть Клодом и вот опять… Она вздохнула и принялась прикидывать, что из белья и какое платье надеть. Лучше что-нибудь посексуальнее. Чтобы сделать сюрприз…

Когда Нев придет домой после работы.