– Меня направил на планету Навей Четвертый сектор Центра Ай‑Тантра, Лас‑Римос, Объединенное Мировое Сообщество. Удовлетворены?

– Кто был еще?

– О тем, что были еще забросы, я узнал только здесь.

Вы тоже все узнаете, мой друг, не надо спешить. Воплощение на многое откроет вам глаза. Вы сейчас бродите в потемках, тычетесь носом как слепой щенок. Извините за сравнение, но на самом деле еще хуже. Я вам рекомендую не затягивать. У вас уже была возможность – помните Священный Ковер?

– Помню, – ответил Иван, – но хотелось бы еще немного потыкаться носом в потемках. У меня, знаете, светобоязнь. Что вы знаете о заложниках‑землянах. Вы, как человек, как землянин, должны мне помочь.

– Все это не заслуживающие внимания вещи. Заложники. Ну зачем тут кому‑то какие‑то заложники‑земляне! Вы хоть представляете, где находитесь, с кем имеете дело? Ведь вы уже кое‑что повидали и пощупали собственными руками..

– Отвечайте прямо – есть они на планете или их нет?! – Иван пошел в наступление. Что ему еще оставалось, кто еще мог ответить на его вопросы!

Нечеловеческая улыбка снова скривила горбоносое лицо Рона Дэйка, и проглянули в этом лице уловимые, приметные лешачьи черты, засветилась темным огнем в глазах неизбывная тоска, перемешенная со страхом далекого грядущего, высверкнула звериная дикость и перемешалось все с холодным нелюдским умом. Ивану на миг показалось, что и глаза Дэйка слились в один огромный безумный прозорливый глаз, что вырвалось из бескровных губ черное змеиное жало и скрылось тут же. Только покрытое рыжей шерстью расплывчатое тело по‑прежнему билось в дрожи‑судороге.

– Странное слово – заложники, – улыбка погасла на лице Дэйка, сменившись выражением безразличия и некоторого отсутствия, – если подыскать земные аналогии, это все можно скорее назвать иначе – консерванты, что ли, резервный материал, немного грубовато, но слова ничего не меняют. Их можно назвать даже сырьем. Они и есть сырье, материал. Вы извините меня, не Пристанище живет по своим законам. И не нам с вами их менять.

Из‑за чахлых колючих кустов выбежала на своих тонких ножках очередная рогатая крыса. Метнулась было через дорогу между Иваном и лешим, чего‑то вдруг перепугалась, запищала оглушительно и жутко. И смолкла внезапно, резко. Иван краем глаза заметил, как лицо Дэйка сменилось страшной мордой лешего, как метнул он взгляд на крысу – как та мгновенно превратилась в комок трепещущей медузообразной слизи, растеклась, оставляя черное маслянистое пятно на палой хвое. Но лик лешего уже пропал. На Ивана снова печально и устало смотрел Рон Дэйк из центра Ай‑Тантра.

– Вы могли бы так и со мной... – спросил Иван.

Дэйк кивнул.

– Так в чем же дело?

– Тут свои законы. Свои интересы.

– Хорошо. Раз все тут такие всемогущие и умные, ответь, что мешает вашим умельцам считывать блокированную информацию из мозга? Почему они не могут сразу же вынуть программу. Заставить работать резидента на себя в его собственном теле, не воплощая его и не перевоплощая?

Рон Дэйк вздохнул, разжал плотно стиснутые губы.

– Все! Это последний вопрос. Я отвечу на него – программу можно вынуть. Но снять блокаду нельзя. Блокада снимается изнутри. Можно убить мозг, можно уничтожить блокированный участок. Но не более того. И еще, мой друг. Пристанищу некуда спешить – оно вечно. Вы все время мыслите человеческими мерками. А здесь мерки другие. Все. Мне пора, я не могу все время быть в одном круге, в одном месте. Зург вам все объяснит.

Лицо Рона Дэйка исчезло. Перед Иваном стоял леший и буравил его своим огромным глазом.