|
Он мог обратиться и к иезуиту Реймону, но это бы потребовало еще больше времени, к тому же иезуиты, достигнув высокого положения, не любят подвергаться риску. А полковник сказал: до захода солнца. Во весь дух Дени помчался в Сен-Клу. Брат короля охотился, и его фаворит, естественно, был рядом... Дени поскакал догонять охотников. Альбера он нашел в полдень. Надо было убедить брата короля позволить своему приближенному отлучиться, что заняло еще какое-то время. - Он, Альбер, знает, как браться за такие вещи. Умеет польстить, подластиться не хуже женщины. Я смотрел, как он строит глазки и потряхивает кружевными манжетами, и думал о Гонтране, сидящем в лесу у дерева. Ты знаешь, от него, от Альбера этого, меня немножко тошнит. Но он не трус, это так. Все, что можно сделать, он сделал. В Версале, куда мы примчались под вечер, он стучал во все двери. Обращался ко всем. Не боялся надоедать, умолял, хитрил, терпел грубые отповеди. Но приходилось пресмыкаться в приемных, ждать здесь, ждать там. А солнце уже опускалось... Наконец господин де Бриенн соблаговолил нас выслушать. Он на минутку вышел, потом вернулся, сказав, что, может быть, у нас есть шанс обратиться к королю, когда он будет выходить из кабинета, где принимает советников парижского парламента. Мы стали ждать вместе с другими придворными в Оружейной гостиной, куда выходит Большая галерея... Знаешь? - Знаю. Когда открылась дверь, и появился серьезный, величественный монарх, при виде его ропот смолк, головы склонились, платья присевших в реверансе дам зашуршали. И тут молодой Альбер бросился на колени и, смертельно побледнев, трагическим голосом воскликнул: - Милосердия, сир, сжальтесь над братом моим Гонтраном де Сансе! Взгляд короля тяжел. Он уже знает, кто эти юноши, и почему они оказались здесь на коленях. И все же звучит вопрос: - Что он сделал? Они опустили головы. - Сир, он оказался среди тех, кто вчера взбунтовался и посеял тревогу в вашем дворце. На лице короля появилась ироническая усмешка: - Как, Сансе де Монтелу, один из отпрысков древнего дворянского рода, среди моих каменщиков? Что это, сказка или правда? - Увы, сир, это правда. У нашего брата в голове бродили безумные мысли. Он хотел писать картины и, презрев гнев нашего отца, лишившего его наследства, сделался ремесленником. - Странная причуда, нечего сказать. - Наше семейство потеряло его из виду. Лишь в тот миг, когда его собрались повесить, мой брат Дени узнал его. - И вы оказали противодействие королевскому приказу? - спросил король, повернувшись к офицеру. - Сир.., это был мой брат! На лице короля - ледяная суровость. Каждому понятно, что за призрак блуждает меж актеров этой драмы, чье имя никто не осмеливается произнести. У всех перед глазами невидимый, легкий силуэт гордой женщины, украшения Версаля, триумфаторши, бегство которой ввергло короля в столбняк и ранило его сердце. Он не может простить ни ей, ни им. Голос его звучит глухо: - Господа, вы принадлежите к строптивому и высокомерному роду, и нам не доставляет удовольствия видеть ваше семейство в числе наших подданных. В жилах у вас течет кровь самовластных и преисполненных тщеславия сеньоров, многократно колебавших устои королевства. Вы из тех, кто слишком часто задается вопросом: стоит ли служить своему королю, и нередко решает, что не стоит. И нам известен тот, о чьем помиловании вы просите. Это опасное, нечестивое и жестокое существо. Он опустился до положения изгоя, чтобы успешнее побуждать простые души ко злу и беспорядкам. |
