– Понимаю, сэр. Но я обязательно вернусь с одной из этих голов или с обеими. С моей лошадью не сравнится ни одна из тех, что здесь есть, и я найду этих вепрей раньше других. Тогда и посмотрим.

Какой-нибудь из старших по возрасту графов будет считать себя победителем, даже если вепря убьют его слуги. Уорвик рассчитывал все сделать сам – с помощью трех копий, которые он специально для этого привез с собой. Длиной они превосходили его рост, а их лезвия были заточены так остро, что ими можно было бриться. Отец передал их ему, улыбнувшись, чтобы скрыть тревогу.

– Я буду все время следовать за тобой, вместе со старым Сомерсетом и Уэстморлендом. Кто знает, может быть, именно мне удастся поразить зверя стрелой, когда вы, молодые щенки, окончательно выдохнетесь.

Сын в ответ только рассмеялся.

Лорды Невиллы замолчали, услышав, что вокруг стихли разговоры, и увидев, как слуги преклонили колени. Из замка во двор вышел король Генрих в сопровождении своего мажордома, который пытался накинуть ему на плечи толстый плащ.

Генрих остановился и окинул взглядом группу охотников численностью сорок или пятьдесят человек, включавшую дюжину графов и их егерей. С ними было такое же количество лошадей и множество собак, создававших ужасный шум. Один за другим аристократы склоняли головы, поймав на себе взгляд короля. Генрих улыбнулся им всем. Дождь усилился, и его мокрые волосы прилипли к голове. Наконец он согласился надеть плащ, хотя тот уже потемнел и сделался тяжелым.

– Пожалуйста, отправляйтесь в путь. Желаю вам всего хорошего, милорды. Очень жаль, что сегодня я не могу составить вам компанию.

Генрих с грустью посмотрел на лошадей, но, вспомнив предостережение Маргариты, сокрушенно покачал головой.

– Удачи вам всем. Надеюсь, мои братья принесут назад хотя бы один из тех рогов.

Охотники рассмеялись, повернув головы в сторону Эдмунда и Джаспера Тюдоров, гордых тем, что их упомянул король. Когда они прибыли ко двору из Уэльса, Генрих решил удостоить своих сводных братьев – сыновей его матери от ее непродолжительного второго брака – графских титулов. В жилах этих наполовину французов, наполовину валлийцев не было ни капли английской крови. Парламент был вынужден предоставить Тюдорам права английских граждан законодательным актом, прежде чем Генрих смог наделить их земельными владениями. При взгляде на них в памяти у него всплыло лицо матери. На глазах короля выступили слезы, которые тут же смыли капли дожди.

– Я лишь жалею, что нашей матери нет в живых и она не может увидеть вас сейчас. Но я точно знаю, она будет наблюдать за вами с небес.

Возникло неловкое молчание. Графы не могли отправляться на охоту без разрешения. Генрих смотрел на них, моргая и потирая ладонью лоб, поскольку у него опять разболелась голова. Неожиданно в его глазах мелькнула какая-то мысль.

– Я увижу вас всех сегодня вечером на пиру и подниму тост за победителя охоты.

Графы и их слуги огласили окрестности радостными криками, и Генрих, довольно улыбнувшись, возвратился в замок. От холода у него посинели губы. Лицо мажордома покрывала бледность. Он прекрасно понимал, что получит нагоняй за то, что позволил королю стоять под дождем.

Сидевший во главе стола Генрих поднял тосты за здоровье Уорвика и Эдмунда Тюдора. Маргарита сжала под скатертью его колено, и это вызвало у него подлинное блаженство. Он опасался, что его графы, собравшись в Виндзоре, перессорятся, а то и передерутся. Год назад они выглядели такими рассерженными. Однако они пили, шутили, подпевали музыкантам и подбадривали криками актеров и жонглеров, которых он пригласил ради их увеселения. Охота прошла успешно. Маргарита была довольна. Даже суровое лицо старого Ричарда Невилла просветлело от гордости за сына, удостоившегося почестей.

Генрих оторвался от книги и, повернув голову к окну, устремил взгляд на темневшую вдали опушку леса.