|
Она всего однажды пересеклась с королем и перемолвилась с ним всего одним словом, но этого было достаточно, чтобы породить на свет бастарда трона Арбора и законного правителя Вудстоуна. Колетт нашли мертвой уже на третий день после родов. Поговаривали, что она отравилась. Ребенок же пропал. Никто не знал, добрались ли до него нежные руки королевы Офелии, или же мальчишку скрыли ее недруги, ради его же безопасности. Во всяком случае, доказательств, что Колетт на тот свет отправила миледи Уинифред, не было. Алман пытался отыскать сына, но его поиски не увенчались успехом даже спустя многие годы. Вскоре об этом позабыли, старые мифы старых поварих канули во временные пустоты, и неизменным осталась только Офелия со своим желанием подарить любимому мужу законного наследника. И пусть ее сердце уже не разгоняло кровь как прежде некоторые считали, что у нее и вовсе не было сердца у женщины оставались надежда и вера, сплетенные в жаркую одержимость.
Офелия обняла со спины мужа, прокатилась ладонями по его плечам и улыбнулась: — Сильно устал? Алман сидел перед письменным столом. На поверхности стопками стояли письма и неиспользованная бумага. С острого кончика золотого пера на пергамент капали чернила. — Мой племянник собирает армию… Мужчина сказал это с таким пренебрежением, что на лицах мужа и жены одновременно появились ехидные усмешки. Представляешь? — Он сопротивляется. — Как рыба, прежде чем отрубить ей голову. Женщина выпрямилась, коснувшись пальцами заросшего лица Алмана, и отошла от него в сторону. В просторном кабинете тускло полыхал камин. На книжных стеллажах не скучали потрепанные фолианты, собирающие толстые слои пыли. Офелия позаботилась о том, чтобы ни одна служанка не приближалась к ее мужу ни на шаг и не находилась в его покоях или же в рабочем кабинете. Она сплела на груди руки и задумчиво посмотрела на звездное небо, мутное из-за грязного стекла. — Погода испортилась. — Наверное, духам ветра не понравилось, что мы оставили голову Эстофа валяться на Землистой Алоди. Алман холодно усмехнулся. Боги разгневались. Женщина улыбнулась, правда, с небольшой охотой. Она, в отличие от мужа, верила в силу стихий, пусть и не желала об этом распространяться. — Как много людей из Дамнума перешло на нашу сторону? — Больше тысячи. — Этого хватит, чтобы одолеть оставшиеся войска каменных сердец в Станхенге? — Людей хватит, но оружия… Алман рассерженно сощурился и откатился в кресле, его широкие ладони со стуком упали на деревянные подлокотники. Кузнецы остались в Станхенге, как и их мастерские. Наши люди ленивые идиоты. — Им нужно заплатить. — Их нужно разодрать в клочья, потому они не отличают гончарную мастерскую от кузнечной. Мужчина нахмурился, словно старик, давно отживший свой век, и опустил напряженные плечи. Нужно время. — Время? — Да. — Но у нас нет времени, процедила ледяным голосом женщина и обернулась. Чем дольше мы топчемся на месте, тем сильнее становится мальчишка и его армия еретиков. — Речные шуты просто щит. — А кто наш щит? — Летающие оборванцы, взмахнув рукой, отрезал Алман, ты ведь не думала, что я собираюсь вечно набивать их желудки. Пусть думают, что я их король. Умрут за меня? Я и не против. С другой стороны… возможно, в сражении со Станхенгом нет смысла. — Что значит нет смысла? Ты отказываешься от своих намерений? — Я просто считаю, что нам нужно рассмотреть все варианты. Война это дорого. Я не хочу тратить деньги на вооружение армии, в которой, быть может, нет смысла. — Но Вольфман готовится к битве. Он даже заключили союз с Эриданом. — В отличие от Вольфи и его бесхребетной мамаши я не страдаю слабоумием. |
