- Как крыловская стрекоза?

- Пусть так. За один такой вальс, - влюбленно взглянула на Олексу, полжизни не жалко.

Надино лицо вдруг искривила злоба.

- Не споткнись! - почти крикнула она. Нина удивленно посмотрела на нее, но Надя уже поняла свою ошибку. - Туфли у тебя... - тут же поправилась она, - на таких каблуках, что страшно. Импортные?

- Мэйд ин Бобруйск... - улыбнулся Олекса.

- Ты все шутишь! - Надя бросила на него острый взгляд, и Шугалий заметил, как увлажнились ее глаза.

У него блеснула догадка, но он не поверил - неужели?

Да, сомнений быть не могло: Надя неравнодушна к Олексе Завгороднему и не может простить сопернице ни красоты, ни счастья, написанного на ее лице. Но влюбленным не дано замечать чувства других, и Олекса ответил вполне серьезно:

- Нашла шутника! Я за этими туфлями два часа в очереди простоял.

- Чего не сделаешь ради... - Надя запнулась. Верно, хотела сказать "любимой", но произнесла: - ... ради моды.

- А мне нравятся... - Вероятно, Нинины ножки понравились бы Олексе даже в лаптях, в конце концов он был прав, да и туфли были вовсе не плохи.

Кто-то выиграл в лотерею шампанское, потому что из боковой комнаты донеслись восхищенные возгласы и сразу бабахнула пробка.

- Я бы тоже выпила шампанского, - сказала Нина.

- Но ведь тут нет буфета.

- Может, в чайную... - нерешительно предложила Нина.

Надя сверкнула глазами.

- И ты хочешь, чтобы Олексу увидели сейчас в чайной? - спросила она осуждающе. - Честно говоря, я удивляюсь, что вы пришли сюда. Прошла только неделя... - Больнее уколоть было невозможно: парень побледнел, и лицо у него вытянулось.

- Правда, - ответил он смущенно, - прошла только неделя... Но ведь Нине так хотелось потанцевать!

- Разве ощутишь чужое горе! - поучающе сказала Надя и махнула рукой так, что все поняли: нет, она не такая и не позволила бы Олексе танцевать через неделю после смерти отца.

- Андрий Михайлович был веселым человеком и никогда бы не осудил нас... - Нина сделала попытку оправдаться, но улыбка сошла с ее лица и глаза стали грустными.

Оркестр заиграл "барыню". Олекса взял Нину под руку, но она решительно отстранилась. Надя выжидательно посмотрела на Шугалия, однако он никак не среагировал на ее намек - сидел и смотрел, как через зал, бесцеремонно расталкивая танцующих, направляются к ним двое парней. Один из них за несколько шагов поманил Надю, та с готовностью встала и пошла ему навстречу, другой остановился перед Ниной.

- Пошли, Нинка! - положил ей руку на плечо.

Девушка повела плечом, но парень не отпускал ее.

- Отцепись! - Олекса резким движением сбросил руку парня с Нининого плеча.

- Ты смотри, - удивился тот, - оно еще ерепенится! - Парень был на голову выше Олексы, коренастый, но неуклюжий. Он растопырил пальцы, приблизил к лицу Олексы. - Тебя сейчас не будет здесь, понял?

Схаваю тебя и не замечу...

Олекса не отстранился.

- Видишь, Нина не хочет танцевать. И не будет, я не позволю. Иди проспись, от тебя за полкилометра несет.

- Смотри, оно заговорило! - изобразил удивление парень. - Кто оно такое, Нинка? Трепло заезжее. Тебе что, своих не хватает?

- А ну, мотай отсюда! - Олекса побагровел от ярости. - А не то сейчас выведут.

- Выйдем! - предложил тот. - Давай выйдем, мне здесь разговаривать с тобой неудобно.

Нина стала рядом с Олексой.

- Слушай, Петро, - сказала спокойно, - я сейчас позову дружинников.

- Плевать я хотел на твоих дружинников. - Все же парень невольно оглянулся. Но тут же стиснул огромный кулак, заорал на Олексу: - Ты наших девчат не трогай. Мало тебе львовских? А то голову свернем и обратно не поставим! Усек?

Олекса сжал зубы. Обнял Нину за плечи, и жест этот был красноречивее любых слов.