Здесь, в пещере, не существовало ни дня, ни, ночи. Только горели под куполом огоньки, и этот свет внутри здания смешивался со слабыми бликами стен. Шэнн добрался до следующей комнаты в цепи и заглянул вниз. Она оказалась точно такой же, как и та, из которой он убежал, – такие же голые стены, толстая подстилка у дальней стены, и все. Никаких признаков жизни. Неизвестно, пользуются этой комнатой, или сюда никто не входил вот уже много дней.

Он балансировал на стене над следующей комнатой, когда уловил слабый, еле заметный и очень знакомый запах росомах. Юноша покрутил головой, пытаясь определить, откуда тянется запах.

Следующая овальная комната служила клеткой тем, кого он искал. Тэгги и Тоги носились туда‑сюда у него под ногами. Они уже разодрали в клочья толстую подстилку, и поведение зверей совершенно недвусмысленно выражало их настроение. Когда Шэнн появился в поле зрения, Тэгги прыгнул на стену, его когти скользнули вниз, не найдя опоры на гладкой поверхности. Им было так же невозможно выбраться из этой комнаты, как из огромного аквариума, и они были этим не очень довольны.

Как, интересно, сюда привели животных? Через тот же подводный туннель, тем же самым неизвестным способом, каким перенесли и его самого, пока он не очнулся в самом центре потока? Землянин не сомневался, что двери в этой комнате заперты так же надежно, как и в его собственной. Что ж, росомахи могут сидеть спокойно, пока он не в силах освободить их. Все сильнее росла уверенность в том, что если он и найдет своих «тюремщиков», то только в центральном зале, в середине этого колеса из комнат и коридоров.

Он даже не стал окликать животных, а пошел по неверной тропе дальше. Еще две комнаты, обе пустые, ничем не отличающиеся от остальных; а потом он добрался и до центрального зала. Большое помещение, раза в четыре больше всех остальных, и стены светятся ярче.

Землянин присел, ухватившись одной рукой за край стены, другой нащупывая станнер. Почему‑то его тюремщики не отобрали парализатор, словно считали, что им не страшно оружие из другого мира.

«У тебя выросли крылья?»

Слова сами возникли у него в мозгу, и с ними пришло и чувство легкой насмешки, разом низвергнувшее все его героические достижения до уровня первых шагов младенца. Шэнн с трудом подавил вспыхнувшее было раздражение. Хоть на секунду потерять контроль над собой значило открыть дверь для них. Юноша сделал вид, словно не услышал вопроса, и стал осматривать зал со всем спокойствием, на какое был способен.

Здесь стены были не гладкими, как везде, а напоминали соты – в них правильным узором были вкраплены ниши. И в каждой из ниш лежал блестящий череп, нечеловеческий череп. Очертания любого из этих выстроившихся рядами черепов вызывали в памяти сон: именно так выглядела та огромная скала из красного камня, над пустыми глазницами которой вились крылатые твари. Скала в форме черепа… создание природы или разума?

Приглядевшись, землянин заметил, что черепа не совсем одинаковые, один ряд отличался от другого цветом, иногда – формами. Может быть, то был налет времени.

В центре зала стоял угольно‑черный стол на низеньких, не выше нескольких дюймов, ножках, и с высоты стены он показался Шэнну просто доской, лежащей на полу. А за этим столом сидели рядом, скрестив ноги и сложив на груди руки, словно торговцы, ожидающие за прилавком покупателей, три обитательницы планеты Колдун – стражницы? И в сторонке – четвертая, та, которую он поймал на острове.

Ни одна из увенчанных остриями голов не поднялась навстречу юноше. Возможно, еще когда он выбирался из своей камеры, они уже знали об этом. И были настолько уверены в себе… Шэнн снова подавил вспышку гнева. Теперь его движениями руководило то же терпение, та же упрямая решимость, которая привела его на эту планету.