Огнегрив прекрасно понял, какого разбойника он имеет в виду. Коготь тяжело ранил предводительницу, и лишь вмешательство Огнегрива спасло Синюю Звезду от смерти в когтях вероломного глашатая.

— Тогда я пойду сообщу ей, — предложил он.

— Конечно! Возможно, добрая весть поднимет ей настроение! — вздохнул Буран, и Огнегрив понял, что могучего воина искренне беспокоит состояние Синей Звезды.

— Ну конечно! — воскликнул он. — Давно уже у Грозового племени не было так много оруженосцев!

— Это верно, — кивнул Буран, и глаза его просветлели. — Кстати, а где Белыш? Я полагал, он охотится для старейшин?

Огнегрив смущенно отвел глаза.

— Да… в общем-то… Я и сам не возьму в толк, почему его так долго нет.

Буран поднял свою тяжелую лапу и задумчиво лизнул ее.

— В лесу сейчас стало небезопасно, не то, что раньше, — сказал он, словно прочитав мысли Огнегрива. — Не забывай, что племя Ветра и племя Теней до сих пор не простили нам того, что мы дали приют Хвостолому, — буркнул он, и глаза его сердито сверкнули. — Они пока не знают о смерти этого мерзавца, так что могут предпринять еще одну попытку напасть на наш лагерь!

Хвостоломом звали бывшего предводителя племени Теней. В погоне за новыми и новыми землями он едва не уничтожил собственное племя. В свое время Грозовое племя помогло воинам Теней изгнать жестокого предводителя, но когда Хвостолом ослабел и ослеп, те же Грозовые коты решили предоставить ему убежище. Однако остальные лесные племена посчитали их милосердие предательством и объявили войну Грозовому племени.

Огнегрив понимал, что Буран пытается деликатно предостеречь его. Несмотря на то что воин даже не упомянул о возможности возвращения вероломного глашатая, причина его беспокойства была ясна. Огнегрив и сам чувствовал свою вину за то, что отпустил Белыша в лес одного, поэтому невольно разозлился.

— Но ты ведь позволил Веснянке все утро охотиться в одиночестве! — выпалил он и тут же пожалел о своих словах.

— Позволил. Но я разрешил ей охотиться только в овраге и только до полудня. В полдень я велел ей вернуться в лагерь, что она и сделала.

Голос Бурана звучал спокойно, но он перестал умываться и удивленно посмотрел на Огнегрива.

— Надеюсь, у Белыша хватит ума не убегать далеко от лагеря.

Огнегрив огляделся и пробормотал:

— Я тоже… Что ж, пойду сообщу Синей Звезде о Чернобуркиных котятах.

— Хорошая мысль, — похвалил Буран. Видно было, что он рад возможности закончить разговор о своенравном оруженосце Огнегрива. — А мы с Веснянкой пойдем тренироваться. Она неплохо охотится, но ей нужно побольше работать над боевыми навыками.

Проклиная про себя непослушного Белыша, Огнегрив побрел к Высокой Скале. Остановившись у палатки предводительницы, он усилием воли отогнал мысли об оруженосце, быстро привел в порядок ушки и тихо мяукнул, сообщая о своем приходе. Вход в палатку закрывал полог из лишайников. Огнегрив не был внутри с того страшного дня, когда шайка бродяг атаковала лагерь, а он в этой самой палатке сражался с Когтем, спасая жизнь Синей Звезды. До сих пор воспоминание об этом ужасном дне заставляло его содрогаться.

— Входи! — тихо прошелестело из глубины, и Огнегрив медленно вошел внутрь.