Мавут победил. Он к каждому умел подобрать ключ. Умел найти нужные слова и так вплести, вкрапить их в беседу, что Бусый принял их, как свои. Он не назвал Мавута отцом, потому что продолжал его ненавидеть. Но и в сиротство своё, в то, что во всём мире никому, кроме Владыки, не был нужен, — поверил.

У Мавута появился новый слуга…

Горный Кузнец оставил созерцание Потока и вскочил на ноги, нешуточно встревожив родню молодой матери.

— Что такое, Мастер? — испуганно спросил отец новорождённого мальчишки. Он не знал, куда бросаться, к колыбельке или к постели жены, но старик спросил только:

— Есть у вас тут где-нибудь место, где вода ныряет под землю?

Нардарец ответил, недоумевая:

— Есть…

— Веди туда, — распорядился Кузнец.

Вдвоём они выскочили из дома, как на пожар. И почти бегом поспешили сквозь предрассветную тьму в горы. Там, не очень далеко от деревни, было озеро, вода которого то уходила под землю, то возвращалась в берега.

Сейчас оно было полно.

Тьма редела, над озером плавал лёгкий туман, а посередине намечалось кружение. Незримая рука перемешивала воду и закручивала винтом, как всегда, когда недра готовились её поглотить.

Молодой нардарец осенил себя хранительным знамением и остался поодаль: его народ, молившийся Священному Огню, почитал это место как очень недоброе. Что же до Горного Кузнеца, он подбежал к самому краю и, припав на колени, приложил ладони ко рту.

— Бусый! — закричал он прямо в воду. — Книга!.. Вспомни книгу берестяную! Книгу, малыш!..

Вода забурлила и неистово понеслась по кругу, образуя воронку. А потом стремительно исчезла, открыв в середине оголённого дна пустой чёрный провал. Оттуда шёл глухой, страшный, удаляющийся рокот, от которого содрогалась земля.

Кузнец не без труда поднялся с колен. Путешествие вдоль Потока Времени и заполошный бег по горной тропе совсем его обессилили.

Он посмотрел на далёкие пики, воспламенённые близившимся рассветом. Малиновые зубцы постепенно, начиная с вершин, наливались огненным жаром.

«Всевышнее Небо, — подумал старик. — Сделай так, чтобы я успел…»

ГОЛОС ВОДЫ

…Для начала Бусый выбрал лужу в углублении камня, откуда одежду не могло унести течением, и положил отмокать штаны и рубашку. Потом сунул голову в ручей и с наслаждением ощутил, как начала растворяться грязь, забившая волосы. И наконец, уже чистый, с кожей, докрасна растёртой вместо мочала пучком прошлогодней травы, перебрался через каменный край и погрузился в чёрную чашу. Стал смотреть, как солнце унизывало самоцветами бившую из подземелья струю.

Вода была почти ледяная. Одно удовольствие оживить в ней тело перед трудами предстоявшего дня. И на вкус — сладкая, как из озера в Особенном Месте, где они плавали с Таемлу…

Зря ли Летобор Клёст учил сына достигать сосредоточения, глядя на бегущую воду! Бусый всматривался в дробившуюся струю, пока в самом деле не ощутил целительное дыхание того далёкого озера и тёплые ладони скал, по которым он разбегался для прыжка в прозрачную глубину… Ну надо же, он как будто даже услышал голос Горного Кузнеца. Старик что-то кричал ему — взволнованно и тревожно. Так кричат, когда дитя неразумное вот-вот доищется себе немалой беды, но ещё не поздно его от той беды уберечь. Напомнить об истинно важном, путь к спасению указать…

Бусый как ошпаренный вскинулся в водяной чаше, сообразив, что ему не показалось. Он напряг слух, пытаясь снова что-то расслышать. Сначала — в говоре воды. Потом выбрался на берег и припал ухом к земле…

Всуе.

Голос Кузнеца, то ли примерещившийся, то ли нет, отзвучал насовсем.