– А в райком ты его на хрена приволок? – гневно вопросил Митрофан Николаевич. – О чем мне с ним говорить? О римском императоре?

– Вы же власть, – без особого убеждения сказал подполковник. – Вам и решать…

Митрофан Николаевич забегал по кабинету, заложив руки за спину. Был он высоким, худым и рыжим, но сейчас от волнения волосы его казались пепельными, а веснушки на щеках вообще исчезли.

– Не‑ет, уважаемый Федор Борисович, – на мгновение остановившись, сказал он. – Тут вы, дорогой мой товарищ подполковник, проявили политическую незрелость! Я тебе прямо о том скажу! Честно, так сказать, и по‑партийному. Мародерствовали они в городе? Факт, мародерствовали, сигналы об этом уже в райком партии поступали. – Пригода выставил вверх указательный палец и подполковнику Дыряеву на мгновение показалось, что перед ним стоит всезнающий и обличительный пророк Серьезные сигналы поступали , Федор Борисович. И что вы должны были сделать? Ты должен был собрать своих сотрудников, схватить грабителей и хулиганов и посадить их в этот… как у тебя в милиции тюрьма называется? Вот именно, в капэзэ ты их должен был посадить, товарищ подполковник. А ты ихнего главаря ко мне привел. И даже ножик у него не изъял! А если он на меня с этим ножиком бросится? Это же террористический акт получится против партийного руководителя! Ты думаешь, тебя за это по головке погладят? Нет, брат, партия с тебя сурово спросит: куда ты смотрел, подполковник, почему, понимаешь, просмотрел, почему не уберег крупного партийного руководителя?

Митрофан Николаевич снова закружился по кабинету и стал похож на небольшой рыжий смерч. Он сновал от столов, составленных буквой "Т", к окну и обратно, и от этого энергичного мельтешения у Федора Борисовича Дыряева рябило в глазах.

– В область звонил? – снова остановился первый секретарь.

– Позвонишь туда, – пробурчал Дыряев. – Три дня проливные дожди лили, ни один телефон в поселке не работает.

– А рации? – с надеждой вспомнил Пригода. – Тебе же месяц назад рации завезли!

– Рации завезли, – согласился Дыряев. – А вот аккумуляторы к ним ХОЗО так и не выдало. Нет связи, Митрофан Николаевич.

– Значит, надежного человека пошли! – просветленно сказал первый секретарь. – Есть же у тебя такие, я точно знаю. Как его, Соловей, вон, ему жар‑птицу поручи добыть – добудет, подлец, и пропьет, если вовремя не отнимешь…

Подполковник задумчиво посопел.

– Соловьева хорошо за раками посылать, – вслух подумал он. – В этом деле он спец, а вот чтобы сотню верст по грязи отмахать, да еще по нашей бузулуцкой грязи, это ему, Митрофан Николаевич, не под силу будет.

– А ты – прикажи! – требовательно сказал Пригода.

– Приказывать надо выполнимое, – не согласился Дыряев. – Подчиненный должен понимать, что это ему посильно. А скажешь ему на дот голой грудью кинуться, так он не Матросов, он тебе такой кукиш покажет!

Пригода снова метнулся к двери. Римский военачальник стоял у окна спиной к окружающим, и Клавочка, не обращая внимания на учителя рисования, торопливо пудрила носик французской пудрой, подаренной ей Митрофаном Николаевичем. При этом она продолжала что‑то щебетать, явно пытаясь обратить на себя внимание римского легионера.

Пригода помрачнел и вернулся к столу.

– Откуда у нас римским легионерам взяться? – гневно сказал он. – Такие только на страницах учебников да исторических романов остались.