Я решила считать слова, которые она произносит, так как заметно было, что по акустической части у них лидирует Ромео. Мы тут же воспользовались отсутствием в салоне гостей, чтобы провести летучку на предмет еды. Алиция слушала нас рассеянно и согласилась со всеми нашими предложениями за одним исключением: никакого вина! Пиво можно. На молоко эмбарго тоже не распространялось.

И она удалилась в салон, унося с собой две чашки кофе и сливки. Сахарница стояла там постоянно. Мы с Маженой переглянулись. Ого! Что-то будет…

Юлия вышла из туалета. Медленно, с нескрываемым трудом, добралась до салона и элегантно опустилась в кресло средней мягкости, зато очень удобное. После этого явила нам одно из своих достоинств: обнаружилось, что она пьет кофе без сахара, только чуть-чуть добавив молока.

По мнению не терпевшей сладкого Алиции, все сахароежки выбрали не ту сторону баррикады и уже в силу одного этого достойны были величайшего презрения. Вот почему сварливая фурия сразу же спрятала клыки.

Всю остальную работу на кухне провернула Мажена, которая в домашних делах Алиции ориентировалась гораздо лучше меня. Я, в конце концов, даже если оставить в стороне мою любовь к хозяйству, бывала в Биркерёде раз в году, а она — почти ежедневно. Если у нее не было концерта или многочасовых репетиций, а Вернер был занят, Мажена приезжала сюда просто так, ради удовольствия, и надо сказать, взаимного.

Весь пафос обеда заключался в половинках авокадо, начиненных салатом из креветок. Все остальное тоже было на высоте: курица прекрасно запеклась, картошечка — мечта поэта, зеленый горошек, кукуруза, и в качестве десерта необыкновенное шоколадное печенье, очень приличное на вид, даром что с уценки. Как раз два дня назад в магазине случилась распродажа товара с истекавшим сроком годности, я и хапнула от жадности. Мы еще смеялись с Алицией, что все это гостям пойдет, потому что ни я, ни она этого не едим. И оказалось, как в воду глядели…

Пиво, обычное и кислое молоко, апельсиновый сок… Ну, и вполне достаточно, никто от всего этого не запаршивеет.

— Должна тебе сказать, мне ужасно интересно, пройдет это у Алиции или нет? — шепнула мне Мажена — Ты как думаешь? Вы все-таки дольше знакомы.

— А леший ее знает, — ответила я, выбрасывая в мусорку косточки авокадо. — Мне самой интересно, я с этим еще ни разу не сталкивалась. Она жутко памятливая, вот только никак в толк не возьму, какой черт в нее вселился? Слышишь? Это не Юлия там говорит?

Мажена прислушалась:

— Вроде нет. Алиция на цветы переключилась, это теперь надолго. О, как бы не так, теперь Ромео что-то вещает…

— Надо будет Хане позвонить и выяснить, наконец, как же их зовут. Одно имя на двоих, да еще без фамилий — маловато…

Ромео повысил голос до уровня включенного на полную громкость мегафона:

— Шампусик, если ты не очень устала, может, хочешь взглянуть на этот прелестный сад? Я видел в окно. Что за очаровательный уголок, сколько девственной свободы и буйного цветения жизни, если позволите так выразиться. Глаз не отвести, просто феерия красок! Мне доводилось видеть подобное в Крыму, во время путешествия с нашим атташе по культуре, большим моим приятелем. Можно хотя бы недолго полюбоваться, пока еще не стемнело…

Мы удивленно переглянулись.

— Интересно, как он умудрился хоть что-то разглядеть в том окне, если, насколько мне известно, его никогда не мыли? — задумчиво произнесла Мажена.

— И буйная растительность заслоняет его как минимум наполовину, — добавила я. — А мыли окно четырнадцать лет тому назад. Не представляю себе Алицию на террасе в это время суток.

— А что, комарики кусаются?

— Еще бы! Слушай, пока суд да дело, может, выгребем то, что у меня под кроватью? Она сказала, там полно всякого-разного.