Уорс разразился потоком проклятий. Ева и Тед, затаив дыхание, испуганно уставились на сына, словно он внезапно превратился в чудовище.

– Мы… мы думали, что так будет лучше для тебя, – печально произнесла Ева. – Мы считали, что она была тебя недостойна…

– Твоя мать права, – вставил Тед. – Мы думали, что действовали в твоих интересах…

– Заткнитесь оба!

Ева и Тед ошеломленно разинули рты. Наклонившись к ним, Уорс произнес резким тоном:

– Я любил Молли и собирался на ней жениться. Из-за ваших козней мы оба все эти пять лет были несчастны. Да вас следовало бы за это хорошенько отделать!

– Боже мой, Уорс, – заплакала Ева, – ты сам слышишь, что говоришь?

Он не обратил внимания на ее слезы.

– Но поскольку вы мои родители, я надеюсь, что когда-нибудь смогу вас простить. Только не сейчас! Я не хочу вас обоих видеть, так что держитесь от меня подальше, поняли?

С этими словами он направился к двери и закрыл ее за собой с такой силой, что разбил дорогое стекло. И черт с ним! Он никогда еще не чувствовал себя так хорошо. Однако ему только предстояло сделать самый главный шаг в его жизни.

Объясниться с Молли.

Несмотря на вечернюю прохладу, у нега на лбу выступил пот. Нужно найти Молли и все исправить.

– Мама…

Улыбнувшись, Максин потрепала Молли по руке.

– Ты чем-то расстроена, дорогая?

Присев на кровать рядом с матерью, Молли заглянула ей в глаза.

– Мне пора уезжать.

Максин нахмурилась.

– Хорошо, дорогая. Мне уже намного лучше, и скоро я смогу вернуться к работе.

– Нет. Я уеду, только если ты позволишь мне нанять для тебя сиделку.

– Она мне не нужна. У меня есть физиотерапевт.

– Когда я уеду, тебе понадобятся оба. А Уорсу придется подыскать себе новую временную экономку. Ты должна ему об этом сказать. Уверена, он пойдет тебе навстречу.

Максин разочарованно вздохнула.

– Я вырастила упрямую дочь.

– Не заговаривай мне зубы, мама, – произнесла Молли улыбаясь. – Послушай меня, хорошо? Уколы и физиотерапия творят просто чудеса. Твое окончательное выздоровление лишь вопрос времени.

– Но пока я еще не совсем здорова? – спросила Максин, подняв брови.

– Совершенно верно.

– Мне будет очень вас не хватать, но я тебя понимаю. Впрочем, если честно, то не совсем.

– Я должна вернуться к работе.

– Но дело ведь не только в этом, правда? – проницательно заметила пожилая женщина. – Ты уезжаешь из-за Уорса?

К горлу Молли подступил комок, и она смогла только кивнуть.

– Если он снова тебя обидел, я собственноручно его придушу.

– Все в порядке. Нам с Трентом просто пора уезжать. Ты привыкла к этому дому, любишь свою работу, Уорс тебя ценит, и я не хочу, чтобы ты из-за нас все бросила.

– Я до сих пор считаю, что вам следовало пожениться.

– Сейчас уже слишком поздно об этом говорить, – горько произнесла Молли.

– Для счастья никогда не поздно, дорогая. Чтобы стать счастливым, иногда бывает достаточно переступить через свою гордость.

– Мама!

Максин подняла руку.

– Все, я умолкаю. Когда ты будешь готова все мне рассказать, я тебя выслушаю. Помни, дочка, что бы ты ни сделала, я не стану тебя осуждать. Я люблю тебя больше жизни.

– О, мама, – всхлипнула Молли, наклонившись и обняв Максин, – ты всегда была для меня защитой и опорой.