|
Не в милицию же мне со всем этим. Знаю, что скажут. То же самое, что и Эдька говорит. Что все это паранойя. – Домбровский взъерошил волосы, порушив модную прическу. – Черт бы ее побрал, ту могилу! И надо нам было!.. Боюсь я. Понимаете? Боюсь. Никогда так не боялся. Умом понимаю, что бред сивой кобылы, а все равно боюсь. Верите, Егор Владимирович, как прилетели, ни одной ведь ночи толком не спал. Кошмары в голову лезут. Кошмары кошмарные. Каждую ночь. И как чувствовал – что‑то случится. Чувствовал я! И точно: сначала Пашка, потом вот Леха. Блин! Не знаю, что делать. – Он обреченно помотал головой и повторил по слогам: – Не зна‑ю.
– Первым делом успокоиться, – посоветовал я. Он хмыкнул: – Легко сказать. – Потом посмотрел на меня с надеждой и спросил: – Беретесь или как? – А чего вы от меня конкретно хотите? – уточнил я. На это он ответил так: – Я не знаю, кто вы там на самом деле: экстрасенс – не экстрасенс, медиум – не медиум. Мне, откровенно говоря, по барабану. Я одного хочу – чтобы вы спасли меня от… от хрен знает чего. Вы, думаю, лучше знаете, от чего именно. Я жить хочу. Жить! Понимаете?! – Чего ж тут не понять. – Беретесь? Мне стало его жалко чисто не по‑человечески. А потом, уже две недели у меня не было ни одного клиента – лето, затишье. И я решился: – Хорошо. Берусь. Если, конечно, согласитесь на мои условия. – На какие? Прежде всего я предупредил: – Никаких лишних вопросов. Даже если усмотрите в моих действиях нечто, скажем так, не совсем обычное, все равно никаких вопросов. Ради вашей личной безопасности. – Согласен, – кивнул он. – Это во‑первых. Перед тем как перейти к шкурному вопросу, я тактично выдержал паузу. – А что «во‑вторых»? – не вынес Домбровский моего молчания. – Выкладывайте, не томите. – Искренне сочувствую вашему горю, – медленно проговаривая каждое слово, произнес я, – но вынужден напомнить, что решение подобных вопросов для меня бизнес. Я этим на хлеб зарабатываю. Он сообразил быстро: – Сколько? Я вновь ответил не сразу. В этом непростом месте разговора с клиентом всегда для придания словам дополнительного веса достаю пушку. И на этот раз достал. «Кольт 1911» сорок пятого калибра. Вынул обойму, деловито проверил патроны (все семь заговоренных были в наличии), вернул обойму на место (до щелчка) и только тогда предъявил: – Я беру три тысячи в час. Это уже с НДС. Мой обычный рабочий день – десять часов. Буду работать только по вашему делу. Займет, полагаю, дня три. Считайте. – Чего там считать. Согласен. – Плюс накладные расходы. Это пятнадцать процентов от общей суммы. И все предоплатой. – Не вопрос. – Договор подписывать будем? – А надо? – На усмотрение клиента. – К черту договор! Я отложил в сторону пистолет, вытащил записную книжку и, освободив перо стальной ручки от колпачка, сказал: – А теперь мне нужны все фамилии, имена, адреса и телефоны. Он кивнул и выложил все, что помнил сам, а потом и то, что хранилось в памяти его органайзера. Затем он рассчитался. Наличными. Вытащил пачку из портфеля и еще несколько банкнот из портмоне. Я, не пересчитывая, сгреб деньги в ящик стола и достал из тайника перстень с серебряной подковкой. Дальнейшие манипуляции особой оригинальностью не отличались. Я тщательно омыл руки аршаном, после чего провел самую обычную авторизацию: вырвал из головы господина Домбровского волос, поджег и обкурил перстень. |
