Через полчаса Кэтрин родила сына, и вскоре ее перевезли в отделение для матерей. Тут же к ней вошел Мэт, сопровождаемый Марком.

Его слова, произнесенные так мягко, так нежно, поразили ее.

— Спасибо, Кэтрин! Он прекрасен.

Она смотрела на него, моргая сквозь слезы, пока не смогла наконец вымолвить:

— Да.

Его длинные сильные пальцы погладили ее по руке, но, быстро отняв руку, он сказал:

— Ты устала, так что я пойду. Отдохни, ты это заслужила.

Он ушел, и Кэтрин больше не старалась удержать слезы, льющиеся по щекам. А чего она ожидала? Что он обнимет ее и прижмет к себе, говоря «спасибо»? Нет, она не ждала этого. Но, как ни глупо, именно этого она хотела больше всего.

Как часто Кэтрин благодарила судьбу, пославшую ей Мэри! Без Мэри она много раз готова была взять Джонни на руки и бежать из дома куда глаза глядят. Это лето Том провел с ними, но и это не принесло облегчения Кэтрин, потому что именно тогда они с Мэтом были не в самых лучших отношениях — ожесточенные, уставшие от противостояния, они снова и снова словно мерились силами, не желая уступать друг другу ни в чем. И даже полное взаимопонимание, к которому Том и Мэт пришли к концу лета, не улучшило ее настроения.

Живя с постоянно натянутыми нервами, Кэтрин стала заметно худеть. Мэт проявлял по отношению к ней вежливую заботу. «Как к матери его ребенка», — думала она с раздражением. Джонни исполнилось двенадцать недель, когда Мэт заявил свои супружеские права. Он не прикасался к ней с ноября, с ее первого падения, и если это было унизительно для нее и раньше, то теперь все стало намного хуже.

Она не могла сдержать дрожь неприязни, и Мэт с раздражением отодвинулся от нее. Всю ночь она лежала без сна, беззвучно плача. Раньше она могла терпеть его бесстрастное обладание, но теперь, когда она знала, что любит его, это было невыносимо.

Лето проходило, и Кэтрин оградилась от окружающего стеной внешней сдержанности. Только с Томом и Мэри она могла расслабиться. Бет, хотя и казалась искренне расположенной к Джонни, дала ясно понять, что на Кэтрин ее симпатия не распространяется. Изменившееся отношение Джеймса тоже начинало тревожить Кэтрин. И еще ее пугали мысли о Мэте. Она никак не могла понять, почему ее любовь к нему начинает поглощать ее все сильнее.

Кэтрин рассматривала так похожего на Мэта сына со слезами счастья на глазах. Она была вдвойне благодарна за него судьбе, потому что не могла открыто проявлять любовь к его отцу. Мэт с самого начала предупредил ее, что ему не до подобных чувств, и она знала, что не выдержит его насмешливых взглядов, если он вдруг узнает о ее любви.

Она даже радовалась очевидному нежеланию Мэта оставаться с ней наедине. Она чувствовала, что, если он еще раз попытается предъявить свои претензии, она оттолкнет его, его, которого так жаждет любить!

К тому времени, когда лето кончилось, Кэтрин пыталась справиться с единственным желанием — бежать отсюда. Она чувствовала, что больше не может оставаться с Мэтом, хотя в то же время знала, что жизнь без него теперь и до конца ее дней будет для нее пыткой. С измотанными нервами, с разбродом в чувствах она колебалась, не зная, на что решиться. В середине сентября она приняла решение. Она должна уйти.

17

Что-то щекотало щеку Кэтрин. Она попыталась смахнуть это, сонно что-то бормоча. Но ощущение опять повторилось, и, окончательно проснувшись, она услышала над ухом легкий смех. Мэт! Даже произнося про себя его имя, Кэтрин таяла.

Она открыла глаза и посмотрела в серо-голубые глаза мужа. Полностью одетый, он сидел на краю кровати, склонившись к ее лицу. Его дыхание опять коснулось ее щеки, и он сказал с легкой насмешкой в голосе:

— Неужели твое превращение в бабушку отняло у тебя столько сил, что нужно спать до обеда?

Ее путешествие в прошлое этой ночью было моментально забыто, и она отозвалась без своей обычной сдержанности.