Она рылась в шкафу, когда услышала негромкий щелчок закрывающейся двери. Выронив платье из непослушных пальцев, Кэтрин обернулась к вошедшему мужу, тихо спрашивая:

— А Мэри и Джонни?

Мэт прислонился спиной к двери, загораживая ей путь. Он снял куртку и пиджак, и белая рубашка, красиво облегавшая его плечи, ярко выделялась на темном фоне. Прищурившись, он ответил:

— Уезжают. — Чуть-чуть склонив голову набок, словно прислушиваясь, он продолжал: — Вот как раз машина отъехала. Кстати, я велел Джону взять «Кадиллак». Я очень надеюсь, что ты не позвонишь в полицию и не заявишь, что его угнали.

Лицо Кэтрин вспыхнуло от его ядовитых слов. С возмущением она воскликнула:

— Это был единственный способ заставить Джека отдать ключи!

Мэт покачал головой, медленно развязывая галстук. Расстегнув две верхние пуговицы рубашки, он шагнул в комнату, стянув по дороге галстук и швырнув его на туалетный столик. Остановившись в середине комнаты, он тихо спросил:

— Что все это значит, Кэтрин?

Кэтрин вздрогнула, этот тихий голос почему-то показался ей еще более угрожающим. Прилагая все усилия, чтобы казаться спокойной, она произнесла:

— Я ухожу от тебя, Мэт. — И добавила, пожав плечами: — Я думала, что уже ушла.

— Почему? — Его голос стал громче. — Чего ты добиваешься, Кэтрин? Уж конечно, не денег — совершенно очевидно, что тебя они не волнуют. Так чего же тогда?

— Я хочу развода, Мэт.

— Нет. — Его резкий, окончательный ответ должен был стать для нее предупреждением, но она, охваченная волнением, не услышала его.

— Почему нет? — Не в состоянии больше стоять спокойно, она быстро заходила по комнате, нервно теребя пояс халата.

— Развода не будет, Кэтрин.

На этот раз предостерегающая нота достигла ее сознания, и, резко повернувшись к нему, она, овладев собой, сказала как можно спокойнее:

— Хорошо, пусть не будет. Но ты спрашивал, чего я хочу. Я хочу взять сына и уйти. Жить в моей собственной квартире, приходить и уходить когда захочу. Я не жду, чтобы ты меня содержал, собственно, я и не хотела бы этого. Я ничего от тебя не хочу.

— Кроме моего сына. — Эти три слова были произнесены четко и медленно.

— Да, твоего сына! — взорвалась Кэтрин. — Которому уже почти семь месяцев, а ты едва вообще посмотрел на него!

— Посмотрел, не волнуйся, — протянул он.

Приходя в отчаяние, Кэтрин попыталась обратиться к доводам разума.

— Мэт, у меня нет желания отнять у тебя сына! Я знаю, что не могла бы, даже если б хотела. Но я и не хочу. Ты можешь видеться с Джонни столько, сколько хочешь. Все, чего я прошу, — позволь нам уехать!

Меньше двух футов разделяло их, и глаза Кэтрин впились в него, стараясь прочитать его мысли. Невозможно — его лицо скрывало то, что происходило внутри.

Секунды тянулись медленно, пока наконец он не произнес:

— Ну что ж, Кэтрин, раз ты так хочешь — ладно.

Она выдохнула, только сейчас обнаружив, что все это время задерживала дыхание, и пробормотала:

— Спасибо.

Она пошла к двери, но его вопрос остановил ее.

— Ты не возражаешь, если я уеду отсюда завтра?

Его голос опять изменил свой обычный тембр. И опять, уже во второй раз за вечер, она пропустила сигнал опасности.

— Нет, ведь это же твой дом, Мэт! Я бы никогда не решилась запретить тебе оставаться здесь.