Мэт поднял голову и взглянул ей в лицо.

— Не отгораживайся больше от меня, Кэтрин, ни сейчас, ни когда мы вернемся домой.

Она взволнованно тряхнула головой.

— Мэт, я не хочу пока возвращаться. Я боюсь, что все опять испортится, что все будет по-прежнему. Разве это обязательно?

— Ты же знаешь, что обязательно. Мы должны провести какое-то время с родителями. А потом будет этот дурацкий прием Бет.

— Ненавижу приемы Бет! — закричала Кэтрин почти по-детски. — Я бы лучше поехала к Ричарду и Энн.

— Я тоже, — успокаивающе прошептал он. — Но я обещал Бет, что мы будем, и мы будем. Думаю, нам с ней самое время серьезно поговорить. Я избаловал ее, Кэйт, и теперь надо исправить дело. — Помолчав, он добавил: — У меня есть несколько слов и для Джеймса.

Кэтрин встрепенулась.

— Мэт, насчет Джеймса…

— Все будет в порядке, Кэйт. Я не собираюсь стереть его с лица земли или что-то в этом роде. Я просто хочу довести кое-что до его сведения. Мы все выясним спокойно, уверяю тебя, так что не волнуйся.

Он провел губами по ее шее, и вдруг, даже рискуя нарушить ту близость, которая только-только установилась между ними, Кэтрин решила кое-что выяснить.

— Мэт, ты ответишь мне на один вопрос? — спросила она.

— Да, если смогу.

— Почему?

— Что?

— Я столько времени мучилась, не находя ответа.

Мэт поднял голову и внимательно взглянул на нее.

— Продолжай, — сказал он тихо.

Кэтрин набрала в грудь побольше воздуха и словно нырнула в холодную воду.

— Почему ты решил жениться на мне? Почему не выбрал более молодую женщину? Почему именно на мне? О, ты все очень хорошо обосновал, но есть одна маленькая загвоздка. Кроме короткого уик-энда здесь, ты меня никогда не просил играть роль хозяйки. Я никогда не сопровождала тебя в поездках. А о том, как проходила наша супружеская жизнь до сентября, и вспоминать не хочется.

Мэт отодвинулся от нее, сел в кровати, зажег сигарету и глубоко затянулся. Он молчал так долго, что Кэтрин в панике подумала, что все испортила. Она лежала рядом с ним, взволнованно теребя тонкую ткань ночной рубашки. Она встревоженно следила, как он потянулся к ночному столику, чтобы погасить сигарету, и сразу же закурил следующую. Когда Мэт повернулся к ней, на его лице ничего нельзя было прочесть. Нагнувшись к Кэтрин, он вложил сигарету в ее губы и провел пальцем по ее побледневшей щеке. Голосом, лишенным выражения, он произнес:

— Я собираюсь рассказать тебе одну историю, Кэйт. Я надеюсь, тебе удобно, потому что это очень долгая история. — Не дожидаясь ответа, он спросил: — Ты помнишь день, когда я пригласил тебя на выпускной бал?

Вопрос совершенно сбил ее с толку. При чем здесь это?

— Да, но…

— Никаких «но». Хочешь знать, что я делал, когда ушел от тебя? Так вот, можешь не отвечать, я все равно тебе скажу. Так вот, я пошел в поле, лег на землю и плакал.

Глаза Кэтрин расширились от изумления.

— Да, первый раз в жизни по-настоящему я плакал. — Губы его скривила горькая ироническая усмешка. Мэт встал, взял пепельницу, протянул Кэтрин, затем зажег еще одну сигарету для себя. — Я плакал, как ребенок, у которого отобрали его любимую игрушку. — Он язвительно засмеялся. — В каком-то смысле именно это и произошло. Я хотел тебя, как хотят игрушку. Я хотел тебя больше всего на свете. А Кевин отнял тебя у меня. Я знал, что ты предназначена для меня. Я понял это сразу же, как увидел тебя впервые. Я спрашивал себя, как ты можешь этого не понимать? И это был последний раз, когда я плакал.