Вопреки ожиданиям, на дверях никакой бумажки с печатью не было. Впрочем, чего там было искать? Взяли меня почти что с поличным, так что вряд ли в квартире могло найтись что-либо интересное.

Хотя я не была дома полтора… полторы… короче, сутки и еще полсуток, показалось, что пахнет нежилым помещением, где никого не было уже несколько месяцев. Затхлостью, плесенью, еще чем-то противным. Даже черный бюстгальтер, свисающий со стула, вроде бы и не мой. И банка из-под вишневого джема в мойке – разве я такой когда-нибудь покупала? Может, это вообще не моя квартира?

- Может, скоро будет действительно не твоя! - хихикнул противный тоненький голосок.

- А чья же, твоя что ли? Ну вылезай, вылезай, не прячься.

На этот раз Михрютка, потягиваясь, вылез из часов. Интересно, он что, выселил кукушку или пошел в приймаки?

Михрютка – мой домовой. Он достался мне от прежних жильцов. Мама настояла, чтобы мы с ней разменяли квартиру. Все беспокоилась, что время идет, а внуков так и нет. Поскольку она все время сидела дома, то считала себя виноватой. Можно подумать, мне негде с мужчиной встретиться. Впрочем, я особо не возражала. Теперь мы живем на соседних улицах, недалеко от метро «Озерки», видимся пару раз в неделю и вполне друг другом довольны. Это раньше ссорились по пять раз на дню. А за лето, пока она на даче в Лосево, куда я езжу далеко не каждый выходной, даже успеваем соскучиться.

Так вот, моя будущая квартира казалась подозрительно дешевой. Наша трехкомнатная в сталинском доме стоила немало. Маме я купила однокомнатную, себе хотела «двушку», но попадались либо совсем убитые, либо далеко от мамы, либо денег не хватало. И вдруг – отличная двухкомнатная на проспекте Луначарского, с евроремонтом. И даже дешевле, чем я рассчитывала. Это было подозрительно, Валерка по своим каналам проверил квартирку на предмет криминала. Все оказалось чисто. Пожав плечами, я переехала. И в первую же ночь поняла, откуда ноги растут.

Что-то гремело, топотало, шуршало. Стоило включить свет, звуки прекращались. Стоило выключить – возобновлялись с удвоенной силой. Утром, когда я встала с постели, злая и невыспавшаяся, вещи, которые я еще не успела разобрать, оказались в чудовищном беспорядке.

Так продолжалось из ночи в ночь. Окончательно пав духом, я пошла в церковь. Приехал пожилой степенный батюшка, прочитал положенные молитвы, покропил все святой водой, а ночью проклятый полтергейст просто взбесился.

Промаявшись до утра, я собрала вещи и поехала к маме. Уже выйдя из квартиры, вспомнила, что забыла отнести «лестничной» кошке, которую кормили едва ли не все соседи, приготовленную миску с молоком. Возвращаться не хотелось.

- Эй, домовой, попей молочка! – крикнула я через порог.

Через несколько дней, когда я вернулась, в доме все так и сверкало, а миска из-под молока, вымытая до блеска, стояла в сушилке.

Я так и села. Мне легче поверить в какую-нибудь дьявольщину, чем в домового, поэтому приглашение попить молочка было просто шуткой.

- Эй, ты где? – робко спросила я.

Раздалось шуршание, из-за холодильника выбрался крохотный краснолицый человечек ростом с хомяка. На нем был махровый купальный халатик ядовито-зеленого цвета, а лысую голову венчал мягкий фиолетовый колпачок.

- Привет! – сказал он. – Ты, конечно, дурочка, раз веришь в домовых и прочую нечисть, но что уж с тобой поделать. Знаешь анекдот неприличный? Ты ко мне по-хорошему, и я к тебе по-хорошему. Так что будем жить-поживать, добра наживать. Разумеется, я выгляжу по-другому, но тебе так будет удобнее. Впрочем, и ты на самом деле выглядишь совсем не так, как тебе кажется.

С тех прошло три года. Я так и не знаю, что из себя представляет Михрютка, да и не все ли равно.