На этот раз домовой посуду мыть не стал. Или решил, что раз меня нет, можно и расслабиться?

- Дура ты, Лизка! – Михрютка, похоже, был не в духе. – Ну что ты натворила? Посадят тебя в тюрьму, а мне опять к кому-то привыкать?

- Еще чего! - возмутилась я. – Я не виновата!

Но он не стал слушать и залез обратно в часы, захлопнув за собой дверцу.

Даже домовой мне не верит!

Какое-то время я прострадала, как буриданов осел, не зная, что сделать сначала: поесть или залезть в ванну, и, в конце концов, решила эти два приятных момента совместить. Антон набрал столько всяких вкусностей, что глаза разбегались. Я приготовила бутерброды с икрой, ветчиной и копченой колбасой, нарезала ананас, открыла банку креветочного салата, поставила все это на поднос и вместе с кофейником и чашкой отнесла в ванную. Пустила воду на всю катушку и вылила в ванну полфлакона лимонной пены.

Когда белоснежные ароматные сугробы начали доставать до крана, я скинула с себя грязные тряпки, насквозь пропахшие камерой, и до подбородка погрузилась в воду.

Я коснулась всего лишь самого краешка этого страшного мира. Всего-то сутки, даже меньше, в камере, далеко не самой грязной и не самой тесной. Никто меня не бил и вообще не обижал – Дашкины приставания не в счет. Но все это было УЖАСНО!

Кажется, я придумала средство профилактики преступности. Надо всех без исключения подростков среди бела дня, совершенно неожиданно хватать на улице и сажать на денек в тюремную камеру. Денька вполне хватит – потому что потом уже привыкаешь. А вот первый ужас – достаточно сильное лекарство.

Во всяком случае, я все готова отдать за то, чтобы никогда больше туда не возвращаться.

Зачем же отдавать? Неужели ничего нельзя сделать?

Можно, конечно. Банально до оскомины. На этом добрая половина детективов построена: невинно заподозренный в преступлении герой сам ищет настоящего злодея. И, разумеется, находит. А я чем хуже? Тем более в моем распоряжении детективное агентство. Паша Ищенко ради меня, думаю, вполне оправдает свою фамилию. Наконец-то его дурацкая влюбленность, которая столько времени активно действовала мне на нервы, хоть на что-то сгодится.

                                                  4.

Когда я вошла в офис, сотрудники с глазами по восемь копеек встали во фрунт. Так и хотелось сказать: «Вольно». Вместо этого я потребовала кофе и сделала весьма суровое заявление:

- Если услышу хотя бы один разговор… об этом, в ту же секунду уволю! Всем понятно?

Штат красноречиво молчал. Алена едва заметно покраснела. Наверно, уже перемыли мне кости до состояния прозрачности. Может, подумать как следует о ком-нибудь из них?

Я зашла в кабинет – и снова словно год в нем не была. Показалось даже, что на столе – слой пыли толщиной в палец. Бросила сумку, села, включила компьютер.

Итак, с чего начнем? Прежде чем подключать к делу ищейку Пашу, надо прикинуть, в какую сторону его направить. Он юноша непредсказуемый, поэтому от его энтузиазма можно ожидать всяческих сюрпризов.

Алена принесла кофе, добавив от себя пачку сливочного печенья.

- Там клиентка, - с несвойственной ей робостью доложила она.

- Кто такая?

- Ужас, летящий на крыльях ночи.

- Хочет замуж?

- Нет, на работу.

- Зови, посмотрим, - вздохнула я.