* * *

Тут речи нежные лились:

“Теперь не страшно с башни вниз…”

И – дрожью соловьиной —

Смех легкий, шаловливый.

“Моя исполнилась – вся сласть!

Моя исполнилась – вся страсть!”

Из бахромы курчавой

Глазок глядит лукаво.

“Ты на руках меня держал,

К своей груди меня прижал…

Добилась, – вновь смеется, —

Как твое сердце бьется!

Железом ты в меня впился,

Как огневая полоса

Под красными щипцами —

След твоих рук – на память!

Хотенье женское мое —

Вот всё именьице мое.

Иди! – Теперь уж, друг мой,

Вниз головой не рухну!”

* * *

Ух! – Кто ж это так ухнул вдруг?

Чья кошачья меж зубцов – голова?

То пророчица великих разлук:

Сова-плакальщица, филин-сова.

Охорашивается, чистит клюв.

Глаза желтые – янтарь шаровой!

Красе на ухо шепочет, прильнув:

“За булавочкой к тебе я второй!”

Сотворила тут краса крестный знак,

Сваво гостя дорогого узнав.

“Весь-то слышал я ваш спор боевой,

Всё-то филином-летал я-совой!

Дважды в грудь свою – булавку отправь!

Дважды филину – уста предоставь!”

Крылами pyкy ей с рукой,

А клювом губку ей с губой

Разводит пакостник рябой:

– Ты не противься, рот тугой!

Покорность с бабой родилась!

Льни, тонкоствольная лоза!

Чтоб не увидеть желтых глаз —

Закройтесь, черные глаза!

* * *

Закроешь – и легче!

Пол-зла, пол-обиды…

Обидчика чуешь хотя —

А не видишь!

И легче уж губы

Свой жар отдают.

Не ветер, а певчие

Ровно поют.

Уж разное шепчешь,

Рот жадный ощеря.

Уж грудь – без приказу

Вгребается в перья.

Всё легче – всё крепче —

И вот уж с тобой —

Не филин твой старый,

А лебедь младой!

* * *

Видят сквозь кисейку-дымку

Месяц с ветром-невидимкой:

Ведьма с филином в прижимку!

Ведьма с филином в обнимку!

Месяц – слезку смахнул,

Тот – березкой тряхнул…

А от губ – двойной канавой —

Что за след такой за ржавый?

– Бог спаси нашу державу! —

Клюв у филина кровавый!

Ветер рябь зарябил,

Месяц лик загородил…

Встреча вторая

Солнце в терем грянуло —

Что полк золотой.