Двери – настежь – все. В клети заперт – пес!

Частоколы сам по колышку разнес!

Рухай-рухай, наше царство развалённое!

Красный грянь, петух, над щами несолеными!

Красный грянь, петух: “Царь-Кумашный нос

Всё, как есть, свое именьице растрёс!”

– Эй, холопы, гусляра за бока!

Чтоб Камаринскую мне, трепака!

* * *

То не дым-туман, турецкое куреньице —

То Царевича перед Царем виденьице.

То не птицы две за сеткою тюремною —

То ресницы его низкие, смиренные.

Ох, ресницы, две в снегу полуподковочки!

Розан-рот твой, куполок-льняной-маковочка!

В кулачок свой кашлянувши для приличества:

“Какой песней услужу тваму Величеству?”

– Птица в небе – выше нас родилась!

Над тобою наш не властен приказ!

* * *

“Часто я слыхал сквозь дрему

Бабий шепот-шепотеж:

– Плохой сын Царю земному, —

Знать, Небесному хорош!

Черным словом, буйным скоком

Не грешил я на пиру.

На крыльце своем высоком

Дай ступеньку гусляру!

Никогда, сойдясь межою,

Навзничь девки не бросал,

Да не то что там с чужою —

Вовсе с бабами не спал!

Не плясал в зазорном платье,

Как ударят ввечеру.

Широки твои полаты, —

Дай местечко гусляру!

Хошь плохой я был наследник —

Гуслярок зато лихой!

Паренек-то из последних —

Может, ангел не плохой…

Хошь и неуч я в молебнах,

Наверстаю – как помру!

Между труб твоих хвалебных

Дай местечко гусляру!”

* * *

Взял лучину Царь: “Нагнись-ка, дружок!”

(Чуть-что всей ему копны не поджег!)

“Видно, воду пьешь да постное ешь?

Что тебя-то не видал я допрежь?”

Сын ли с батюшкой, аль с львом красным – лань?

Вся-то глотка-пересохла-гортань!

Вспыхнул пуще корольков-своих-бус:

“Я вам, батюшка, сынком довожусь!”

Как толкнет его тут Царь сгоряча:

“Врешь, молочная лапша! каланча!

Прынц заморский либо беглый монах, —

Ни в каких я не повинен сынах!”

Подивился тут Царевич бровьми:

“Хоть убей меня, а зря не страми!

Не монах и не заморский мужик, —

Я в супружестве законном прижит!”

Помянул тут Царь с десяток шутов:

“Знать, косушку породил полуштоф!

Да иная нам тут малость важна:

Коли сын, так твоя мать мне – жена?!”

И как взвоет – инда стекла дрожат:

“Ох пропал-пропал, пропал-пропал, – женат!

Коль жена, так значит – дочь, значит – зять?

Где ж убивица моя, – твоя мать?!”

В землю пальчиком гусляр: “Вечный дом! —

Ты в супружестве живешь во втором”.