— Это ещё кто? — спросил он, обращаясь не к Тефибу, а к своим военачальникам.

Анхафф усмехнулся.

— Второй хранитель казны фараона. К армии он прямого отношения не имеет. Вероятно, он лишь чей-то язык и тень чьей-то воли...

— И тот, чью волю он передал, весьма крупная фигура, коль скоро отбросил такую немаленькую тень! — сказал Гектор.

— А я что говорил! — воскликнул Харемхеб, с торжеством глянув на начальника колесничих.

— И давно Мерикара приказывает тебе служить врагам Египта? — спросил Гектор Тефиба. — Что вообще заставило тебя? Ты же египтянин! Или ты раб?

— Я — должник! — воскликнул Тефиб. — Я должен Мерикаре столько, что не расплачусь, даже если всю жизнь буду отдавать всё, что заработаю! Если бы я отказался помогать ливийцам и исполнять приказы Мерикары, он забрал бы моих сыновей в медные рудники! Что мне было делать?

— Донести фараону о замыслах казначея! — сказала Пентесилея. — И тогда в рудниках оказался бы он.

— Разве Великий Дом услышит такого, как я? — голос предателя вновь сорвался на хрип. — Разве мне, ничтожному, возможно было бы дойти до фараона?

— Всегда легче назвать себя ничтожным... — Гектор перевёл дыхание, вдруг сразу успокоившись: он понимал, что только его хладнокровие может сейчас спасти положение, или канкан захлопнется, и войско погибнет. — Ну, ладно! А теперь говори: раз ты, как я понимаю, исполняешь уже не первое поручение этого Мерикары, которому я желаю полететь в Тартар вверх ногами, то, значит, знаешь, и все планы врагов. Итак, ты хотел вести нас к крепости. Да?

— Да, — ответил Тефиб.

— Значит, в крепости уже не египетский отряд? Там ливийцы? Ну, что ты молчишь? Я прав?

Тефиб ответил едва слышно:

— Ты прав, великий! Уже четыре луны назад ливийцы захватили крепость.

Стоявшие вблизи египетские военачальники и воины вскрикнули. Все наконец стали понимать то, что давно уже понял Гектор — по воле могучего изменника, находившегося вблизи самого фараона, их войско отправили на верную гибель!

Гектор поднял руку, призывая всех молчать.

— Я ещё не всё услышал. Тихо! Говори, Тефиб: сколько ливийцев в крепости?

— Чуть больше тысячи.

— А те силы, что вне её... Они сейчас идут за нами?

Изменник покачал головой.

— Они идут навстречу, чтобы обойти ваше войско сзади и ударить в случае, если ты не пойдёшь к крепости, либо перехватить вас, если вы сумеете отступить, наткнувшись в крепости на врагов. Этот их отряд насчитывает две с половиной тысячи человек.

Полководец нахмурился. Люди вокруг него вновь зашумели, ещё яснее понимая, в какое почти безвыходное положение они попали.

— Нас всех приказано истребить? Да? Говори же!

Тефиб отвечал уже почти равнодушно:

— Все египтяне должны погибнуть. Я передал приказ предводителям мятежников... Приказано дать уйти вот этой женщине, амазонке. Тебя, великий, они должны взять в плен.

— Ого! — изумился троянец. — Ливийцы, сколь я слышал, пленных не берут. Или берут только для продажи в рабство. Зачем же им я?

— Этого я не знаю, — ответил Тефиб. — Правда, не знаю.

— Ты им затем, — глухим и ещё более низким, чем обычно, голосом проговорила Пентесилея, — что коль скоро мне удастся уйти и я доберусь вновь до Мемфиса, то кое у кого появится ещё одна великолепная возможность ставить мне условия! Тогда мне будут не только обещать, может быть, отыскать моего пропавшего мужа, но и, может быть, спасти из рук ливийцев тебя!

— Змей двухголовый! — прошептал Гектор и затем быстро огляделся. — Так... Если я правильно понял тебя, ехиднино отродье, то отряд ливийцев в две с половиной тысячи движется сейчас по этому вот ущелью?

— Да.