— Надо немедленно повернуть назад! — воскликнул Анхафф.

— Поздно, — спокойно возразила Пентесилея. — Если мы пойдём в обход ущелий, то потеряем слишком много времени, и они встретят нас по другую сторону высохшей реки, которую мы миновали вчера. — А если втиснемся вновь в первое ущелье, нас в нём и настигнут, а там драться невозможно.

— Но, быть может, они ещё далеко! — предположил Харемхеб.

— Их конница в двух часах езды, — сказала амазонка, опускаясь на колено и касаясь ладонью земли. — Я слышу их. Нет, нам не успеть уйти. И в любом случае конница движется быстрее колесниц. Они бы нас догнали.

— Будь проклят, предатель! — завопили вокруг несколько человек. — Прежде чем перебьют нас, надо разорвать на куски этого ублюдка!

— Прежде чем перебьют нас, надо постараться перебить врагов! — резко оборвал воинов Гектор. — Что это вы раскричались? Две с половиной тысячи каких-то ливийцев, каких-то паршивых разбойников, которым страшно принять честный бой и которые устраивают противникам западни... И мы их испугаемся и побежим?

Пентесилея улыбнулась. Такой оборот ей нравился.

— Здесь будем драться? — спросила она.

— Нет.

С высоты своего роста Гектор ещё раз осмотрелся и затем, подойдя к своей колеснице, вскочил на неё.

— Слушать всем! Сейчас мы поднимемся на плато, то, что над ущельем. Это надо сделать быстро и по возможности тихо. Поднимаются только пешие, колесницы остаются внизу. Харемхеб! Лазутчика связать, и покрепче, — если он сбежит, голову я сниму с тебя!

— О, об этом не беспокойся! — воскликнул молодой военачальник. — Что-что, а вязать мы, египтяне, умеем на славу...

— Хорошо. Анхафф, будь возле меня, я скажу, что предстоит делать тебе и бойцам на колесницах. Пешие, вперёд! Когда будете наверху, я к вам поднимусь.

Глава 9

— Скажи, отец, а почему гиксосы разрушали наши храмы? Они так боялись наших богов?

— Наверное, они боялись, что наши боги окажутся сильнее духов, которым молились они. Тем более что впоследствии так и произошло. Послушай, Атуни, уже скоро полдень. Становится слишком жарко, и тебе лучше пойти в дом. Там и читать удобнее.

— Но в доме не прохладнее. Там даже душнее, а здесь, под тенью деревьев, очень хорошо и так легко дышится! Папа, ну побудем ещё немножко в саду! А то ты ведь скоро опять поедешь к фараону... Старшие сыновья тёти Альды в школе, маленький Анх-Гор с утра наигрался и спит, и мне опять до вечера придётся быть одной... Ну пожалуйста!

Девятилетняя Атуни, дочь Сети, начальника охраны фараона, сидела на широкой деревянной скамье, под шатром огромного ивового куста. Тонкая, очень смуглая, с большими, сильно вытянутыми к вискам глазами, похожими на лиловые сливы, с прямыми, до пояса иссиня-чёрными волосами, одетая в белую воздушную юбочку и широкую полупрозрачную накидку из бледноголубой кисеи, девочка походила на диковинную птичку, укрывшуюся среди густых ветвей от дневного зноя. Она устроилась, подогнув под себя босые ножки и разложив на коленях прошитые листы папируса. Это был один из списков любимой многими египтянами «Истории о нашествии гиксосов и их изгнании из пределов двух царств». Сети, потерявший во время эпидемии чёрной язвы всех своих детей, кроме Атуни, уделял ей много внимания и сам обучил её читать, хотя в этом возрасте большинство девочек ещё только-только начинали узнавать грамоту, а иные не умели читать и писать до самого замужества.

Обычно Сети бывал на службе целыми днями, возвращаясь лишь к вечеру, и Атуни оставалась под присмотром рабынь. Живая и смышлёная, она не любила сидеть дома, а проводила время с сыновьями Хауфры и Альды, вместе с ними бегая, и фая и, так же, как и они, учась приёмам кулачного боя, стрельбе из лука, верховой езде и прочим чисто мужским искусствам.