Сквозь отверстия в стенах проникали огненные копья солнца. По стенам под потолком шла полоса странных украшений – раздутых красных полушарий, которые очень напоминали женскую грудь. Возможно, так и должно было быть: в одной из своих ипостасей богиня – великая распутница, царица желания.

Я долго ждал, прежде чем она появилась. Она величественно вплыла в комнату, сопровождаемая четырьмя пажами, которые несли огромные снопы тростника, перевязанные сверху, высотой вполовину человеческого роста.

Снопы тростника повсюду сопровождают Инанну. Нетерпеливым жестом она отослала пажей, и мы остались одни.

Она стояла передо мной. Выглядела она величественно, победно и пугающе.

Я видел, что в ней еще осталось что-то девичье. С тех пор, как я видел ее в последний раз, она превратилось во что-то совершенно непонятное и недоступное мне.

Я подумал, как она лежала нагая в объятиях царя-бога, в ночь Священного Брака, которая была первой ночью ее жизни в облике верховной жрицы, и сердце мое наполнилось скорбью.

Она была одета в простую накидку, украшенную пучками шерсти, покрывавшую ее с ног до головы и оставлявшую обнаженным только ее плечо.

Темные волосы были разделены на пробор и заплетены в толстую косу, обвившую голову. Щеки были чуть подкрашены желтой охрой, а веки подведены сурьмой. Знаком ее нового положения была золотая корона, искусно сделанная из звеньев, сплетенных в змеиный узор – знак богини. Корона охватывала ее лоб, и от всего ее облика исходило сияние силы, словно свет небес снизошел на нее.

Я смотрел на нее, не в силах заглянуть ей в глаза. Я только и думал о том, как ее тело извивалось под телом Думузи, как ее губы прижимались к его губам, а его ладонь касалась ее бедер. Я весь горел от стыда и скорби.

Я понимал, что женщина, стоящая передо мной, не та девушка, которую я когда-то желал. Она была воплощением высочайшей власти в мире – сама богиня. Пропасть между нами была огромной. Подле нее я и все мои желания были ничто.

– Ну? – спросила она после долгого молчания.

Я приветствовал ее знаком богини.

– Царица Небес и Земли, – бормотал я. – Божественная Мать. Первая Дщерь Луны…

– Посмотри на меня.

Я поднял глаза, но посмотреть на нее все равно не мог.

– Смотри на меня! В глаза! Откуда этот страх? Что случилось? Я изменилась?

– Да, – прошептал я.

– Ты меня боишься?

– Да. Я боюсь тебя. Ты – Инанна.

– Царица Небес и Земли! Божественная Мать! Первая Дщерь Луны!

Она прикрыла рот рукой, стараясь подавить улыбку, но внезапно разразилась пронзительным смехом.

Ошеломленный, дрожащий, я сделал отвращающий зло жест – знак богини.

– Боишься меня! – воскликнула она, не в силах сдержать свое нечестивое веселье.

Она величественно протянула руку:

– На колени! Ползи, дурень!

Наслаждаясь моим замешательством, она, улыбаясь, добавила:

– Ох, какой же ты ребенок!"Царица Неба и Земли! Первая Дщерь Луны!" – передразнила она.

Я не понимал причины ее смеха, он ужаснул меня. Я снова сделал знак богини.

Прежде она была для меня нагой девчонкой со сверкающими глазами и юной грудью, которая смеялась и тискала меня в коридоре, предрекая великие события. Потом – хитрая молодая жрица, которая играла со мной в непонятные игры, кокетничая и смущая меня. Сейчас я ничего не понимал. Что это?

Издевательство над богиней, когда она сама была богиней? Я испугался.