В комнату вошла мать, села на край дивана. Федор взял ее ладонь и положил себе на лоб.

— Мама, я уезжаю, — произнес он. — Ты дашь мне денег?

— Это неправда, что ты никому не нужен, — сказала она.

Он поцеловал ее руку.

— Но мне нужно уехать. Я не могу объяснить. Скажи, наш дед на Алтае еще жив?

Мать щелкнула его пальцем по голове.

— Не стыдно задавать такие вопросы? Папа жив-здоров, занимается какой-то коммерцией. И бабушка жива.

— Прабабка? — удивился Федор. — Сколько же ей лет?

— Сто первый пошел.

— А мне не придется менять ей подгузники и кормить с ложки? — озаботился Федор.

— Ничего, это пойдет тебе на пользу, — ответила мать. — Я дам тебе денег, — сказала она, уходя.

Федор, обрадованный таким исходом, стал искать старый походный рюкзак. Ехать на вокзал он собирался с утра. Потом он так же долго отыскивал завалившийся под стол пиликающий телефон и еще какое-то время раздумывал, отвечать ли, ведь все связи уже порваны и в прежнее возврата нет. Наконец он решил, что это могут быть бывшие работодатели и не нужно, чтобы они хватились его раньше времени.

Голос в трубке опять оказался незнакомый, хриплый, прокуренный, но явственно женский.

— Никуда ты не поедешь.

Федор похолодел, вообразив, что квартира прослушивается и бандиты держат его на крючке.

— Почему молчишь? — спросила трубка, выдохнув ему в ухо. — Страшно? Слишком пугливый.

Федору неожиданно отчетливо представилась медвежья косматая башка, разговаривающая по-человечески. Хотя у него не имелось никаких разумных оснований так думать, отделаться от этой липкой картины в голове никак не получалось.

— Я тебя найду, убью и освежую, — пообещал он твердым голосом, — а шкуру повешу на стену.

Он отключил телефон, вынул из него карту и выбросил в окно. Однако надеяться, что таким образом он избавится от оборотня, Федор не мог. На всякий случай он принес с кухни несколько головок чеснока и украсил ими комнату. Особенно хорошо защитил окно, рассыпав чеснок дольками. Хотя нелепее картины представить невозможно: оборотень с медвежьей башкой и в плаще, карабкающийся в окно на пятом этаже. Но Федора это не смутило. Если уж предполагать, что оборотни, рассуждал он, к тому же умеют водить машину и звонить по телефону, то кто в этом случае поручится, что досконально знает все их повадки? Тем более неизвестно, как это существо узнало о его планах. Мысль о прослушке квартиры Федор все же решил не принимать в рассмотрение. Отверг он и предположение о том, что на нем опробуют новый метод выбивания долгов его алмазные кредиторы. Такие люди работают без выдумки и не допускают неверных истолкований своих действий.

Ночь он провел беспокойную, в метаниях и тоске, при этом ни разу не проснувшись. Во сне он видел девку в буро-зеленом плаще с капюшоном. Голова у нее была человеческая, с длинными волосами, но в глазах светился звериный огонь. Она говорила Федору, чтобы он не ездил в Золотые горы, и смотрела не мигая, излучая ту самую смертельную тоску, в которой, как котенок, барахтался Федор.