– Да нет же! Не раньше, чем будет повержена Царица-Ведьма. Не убивай меня, Утер. Дай мне увидеть, как будет сражена Астарта. Это моя заветная мечта!

– Твои мечты утоплены в крови.

– Утер, не надо! – воскликнула Лейта.

Блеснул Меч Кунобелина, вонзаясь в живот Коррина, входя под ребра, пронизывая сердце. Труп повис на руках легионеров.

– Унесите эту падаль и бросьте воронам, – сказал Утер.

* * *

В палатке Утер с силой вогнал окровавленный меч в утоптанную землю и оставил его вибрировать. Лейта сидела на постели, подтянув колени к подбородку.

Северин вошел в палатку следом за принцем.

– Я сожалею, – сказал он. – Мне следовало бы проверить подобный приказ.

Утер покачал головой.

– Римская дисциплина, Северин, превыше всего: подчиняйся! Боги, как я устал! Лучше пошли людей за другими пинрэйскими вождями, Магригом, Хогуном, Кэрлом. Пусть придут сюда.

– Ты думаешь, что-нибудь будет?

– Если да, убей их всех, когда они будут выходить из палатки.

Северин отсалютовал и вышел. Утер подошел к мечу, торчащему у входа посреди окровавленной земли. Он хотел было его выдернуть, но затем передумал и вернулся на ложе около постели. Несколько минут спустя вожди восставших собрались перед палаткой, и Северин проводил их внутрь. Глаза Магрига были невозмутимыми, холодными, и угадать, что он чувствует, было невозможно. Остальные, как обычно, отвели глаза под взглядом Утера.

– Коррин Рогер мертв, – сказал Утер. – Это его кровь.

– За что? – спросил Магриг.

– Он ослушался меня и убил три тысячи человек.

– Наших врагов, владыка Берек.

– Да, наших врагов. Но не в том дело. У меня были другие планы относительно их, и Коррину они были известны. Его поступок не имел прощения. И он за него заплатил. А вы выбирайте: либо вы будете служить мне, либо уйдете. Но если решите служить мне, то будете повиноваться безоговорочно.

– Ты займешь место Царицы-Ведьмы? – спросил Магриг негромко.

– Нет. Когда она будет свергнута, я покину Пинрэ и вернусь в мой мир. Войско духов отправится со мной.

– И мы свободны уйти, если пожелаем?

– Да, – солгал Утер.

– Могу я поговорить с остальными?

Утер кивнул, и пинрэйцы вышли из палатки, где до их возвращения царила полная тишина. Как всегда, за остальных говорил Магриг:

– Мы остаемся, владыка Берек, но друзья Коррина хотят, чтобы его погребли, как подобает военному вождю.

– Пусть делают что хотят, – сказал принц. – Через несколько дней мы доберемся до Серпентума.

Снимите оружие с убитых и вооружите своих людей.

Взмахом руки он отпустил их, заметив, что они по-прежнему хмурятся.

– По-моему, ты потерял их любовь, – сказал Северин.

– Мне нужно только их повиновение. Какие потери мы понесли сегодня?

– Двести сорок один убитыми, восемьдесят Шесть ранены серьезно, а еще около ста отделались легкими ранами. С ними лекари.

– Твои люди сегодня сражались отлично.

Северин ответил на эту похвалу поклоном.

– В большинстве они саксы и, как тебе известно, хорошие воины. И умеют блюсти дисциплину – почти не хуже римлян по рождению. И, если мне дозволено ответить хвалой на хвалу, твой план был образцовым. Восемь тысяч сраженных врагов, а наши потери так малы!

– Но он вовсе не нов, – сказал Утер. – Таким планом воспользовался Помпеи, а потом божественный Юлий.