— Нет, нет, нет! И не думай, ничего не возьму, — категорически отказался Алексей.

Разумеется, он отказался не просто так: он никак не мог появиться на Аксайке с корзиной, из которой торчала бы матушкина снедь. Это не вязалось с легендой, которую он для себя выработал, ведь ему предстояло изобразить из себя приезжего, желающего снять недорогое жилье на небольшой срок. Для большей убедительности Алексей взял с собою небольшой немецкий чемодан с обитыми латунью углами, облачился в светло — серый дорожный костюм, подобающий приезжему из дальних губерний человеку, взял извозчика да и махнул на Аксайскую улицу.

Около четвёртого часа пополудни, он уже подъехал к нужному кварталу, отпустил извозчика и пошёл по тропочке вдоль заборов. За заборами на его приближение ленивым лаем отзывались собаки. Солнце припекало не на шутку, даже густая тень от шелковиц и вишен, высаженных вдоль тропинки, не спасала. В дорожном костюме было жарко, шляпа немилосердно давила голову и Алексею пришлось сбросить с плеч пиджак, чтобы почувствовать себя хоть немного комфортнее. Подходя к колодцу, Алексей поравнялся с женщиной, нёсшей на покатых плечах коромысло с двумя полными ведрами воды. «Хорошая примета», — подумал Шумилов, непроизвольно отметив, сколь ловко двигалась она с тяжелой ношей. Женщина взглянула на него с любопытством и Алексей, приподняв с улыбкой шляпу, поприветствовал её:

— Бог в помощь, сударыня!

— И тебе, мил человек, здравствовать, — ответила она ласково.

— Не подскажете, кто тут у вас сдаёт комнату? Вот, приехал в Ростов на лечение. Говорят, климат тут у вас хороший. А то в центре, в гостинице, уж больно цену ломят.

— Да Варнавиха, наверное, пустит жильца. Ступайте до конца улицы, там увидите по правой руке домишко о трёх окон, ставни зеленые в белом кружеве. Там она и живет.

Алексей в точности выполнил указание, но никакого домика с зелеными ставнями не обнаружил. Улица была пустынна, словно мор выкосил весь народ. В такую жару все жители благоразумно прятались в прохладе комнат, за наглухо закрытыми ставнями. Самые энергичные домохозяйки могли заняться каким — то рукоделием, а самые мудрые ложились спать. Полуденный сон в этих краях был такой же традицией, как сиеста в Испании. Шумилов, досадуя в душе, покрутился на месте, а потом догадался посмотреть на другой стороне улицы. И точно, он быстро отыскал как раз такой домишко — в три окна с зелёными ставнями. Вот только никакого белого кружева на них не наблюдалось. «Да уж, — крякнул про себя Алексей, — в общении с местными жительницами всегда нужно делать на всё поправку: если она говорит «по правой руке», то стало быть имеет в виду свою правую руку, а поскольку стоит лицом ко мне, то для меня эта сторона левая. А «белое кружево по ставням» — это такой ориентир, которого я при всём желании увидеть не смогу, поскольку ставни прикрыты и это самое кружево обращено к окну. Вот уж воистину, не верь ушам своим!»

Шумилов стукнул в калитку. Во дворе дома за покосившимся забором тут же залаяла собака. Из дверей летней кухни вышла молодая женщина, неся в руках тазик с мокрым бельем. Увидев Алексея Ивановича, стоящего за воротами, прикрикнула на собаку и звучным голосом спросила:

— Кого — то ищете?

— Здравствуйте. Мне сказали, у вас можно остановиться пожить. Варнавиха — это вы?

— Да, это я. — Женщина поставила таз на скамейку, вкопанную рядом со столом, установленным прямо на земле в тени высокой черешни, и подошла к забору, вытирая руки о передник.

— Мне сказали, что у вас можно снять комнату.

— А вам надолго? — с интересом спросила она, оглядывая фигуру Алексея, его вспотевшее лицо, чемоданчик в руке.