-  То, что мы попали в мышеловку. Господа, у вас есть с собой какое-нибудь оружие?

    -  У меня во вьюке есть пистолет, - ответил Аркадий, - но вьюк-то на лошади.

    -  У меня только дорожный нож, - сказал Александр, как мне показалось, невольно подчиняясь моему решительному тону.

    Увы, решительным у меня был только голос. Я сам пребывал в полной растерянности, совершенно не представляя, что нас может ожидать.

    И еще, я был совершенно безоружен: пистолет, сабля и шпага находились в сундуке, привинченном к коляске.

    Правда, при ней был еще и Иван, но он был не в курсе того, что с нами происходит, и вполне мог, как и мы, попасть впросак.

    -  Мальчики, - попросил я, - встаньте около дверей, и как только кто-нибудь войдет, заходите ему за спину. В крайнем случае, бейте кулаком сзади в шею.

    -  Но, я думаю, никто не посмеет нас обидеть! В конце концов, мы находимся в тридцати верстах от столицы! - патетически воскликнул Аркадий. - И мы русские офицеры!

    -  Не шуми, Аркаша, - перебил его Полибин. - Лизонька права, никто не знает, что мы здесь, и никто не станет нас тут искать. Мы же едем не на почтовых лошадях, а на своих.

    -  Нас убьют и ограбят? - дрожащим голосом спросила Юлия.

    -  Или наоборот, - пошутил я. - Скорее к двери, сюда кто-то идет!

    Артиллеристы бросились к внутренней двери, У Аркадия мигнула и погасла свеча. Впрочем, она нам больше не понадобилась. С другой стороны лязгнул металлический затвор, и в сени вбежало шестеро вооруженных людей. Офицеры попытались оказать сопротивление, но на них навалились, смяли и повалили на пол. Мы с Юлей отшатнулись к противоположной стене и смотрели, как связывают наших защитников.

    Нападавшие, по виду, были людьми того же типа, что и подручные трактирщика Поликарпа, уже не крестьяне, но еще не горожане. Такой психотип, видимо, не мог найти себе применения ни в крестьянстве, ни в ремесленничестве. Такие люди, если получалось, уходили в казаки, если нет, превращались в обитателей городского дна, или занимались разбоем на большой дороге.

    Когда все было кончено, в сени вошел предводитель. Он скользнул взглядом по сторонам и приказал поднять офицеров на ноги. Наши спутники были растерзаны, но держались мужественно.

    -  Вам это даром не пройдет, - сказал Полибин хозяину, стряхивая с плеча руку одного из нападавших.

    Аркадий просто гневно смотрел на предводителя, прикусив от бессильной ярости до крови губу. Однако человека с половиной лица это ни мало не смутило. Он повернулся к пленникам спиной и бросил через плечо своим помощникам:

    -  Посадите пока их в подвал, а женщин отведите в левую башню. И глаз с них не спускать. Кто до меня прикоснется к ним, - он кивнул на нас с Юлией, - убью на месте. Вам тоже достанет ими потешиться.

    Мне такой оборот дела совсем не понравился, но, как благонравная девица, я помолчал и не вступил в пререкания.

    Офицеров подхватили под руки и потащили наружу, а нам приказали идти самим. Я пожал плечами и молча подчинился. Юля, всхлипывая, пошла следом за мной. Мы поднялись по очень крутой лестнице до самого верха дома и попали в небольшую шестиугольную комнату, с узкими окнами-бойницами на каждой стене. В ней была только одна лавка и небольшой стол, грубо срубленный из толстенных тесаных досок. Об удобствах проживающих здесь особенно не заботились.

    Как только мы вошли, за нами тотчас закрыли дверь, и снаружи лязгнул засов. Я сразу же подошел к одному из окошек.