Я впервые с интересом посмотрел на упитанного рыжеусого героя, внешне никак не походившего на былинного богатыря. Мы уже несколько раз встречались за столом, но Иван Иванович за жаренными немецкими колбасками не проявлял своих героических качеств, напротив, казался человеком несмелым и замороченным многолетней судебной тяжбой, которая со скрипом и взятками теперь решалась в Сенате.

    -  Я приготовил пистолеты, - продолжил он свое былинное повествование, - да пришпорил донца. Без преувеличения могу сказать, что мой Ладный - самый быстрый скакун во всей Курской губернии. Да что там, такого и здесь, в Петербурге не сыскать. Скачу, как ветер, а калмыки от меня врассыпную.

    Неожиданно Рогожин замолчал. Все ждали продолжения рассказа, любопытствуя узнать, чем окончилась погоня, но Иван Иванович только хмыкал, углубившись в сладкие воспоминания.

    -  И что? - дрогнувшим голосом спросила Марья Ивановна.

    -  И все, разбежались!

    -  Ну, и слава Богу, - обрадовалась моя спутница.

    Мне рассказ не очень понравился, как и то, с каким уважением смотрела дама на степного хвастуна.

    -  А ты, князь Хасбулат-удалой, - спросил меня отставной чиновник, - в набеги на Русь ходил?

    -  Было дело, - сознался я. - Как сейчас помню, пошел Иван Васильевич на Казань, а мы с ханом Батыем ему навстречу. Встретились на Куликовом поле, и ну воевать!

    -  Это какой-такой Иван Васильевич? - уточнил коллежский секретарь.

    -  Рюриков, - ответил я.

    -  Как же, знаком-с, - обрадовался пожилой уездный секретарь, - они к нам в департамент приезжали!

    -  Ну, значит, началась Куликовская битва, - продолжил я, - а тут, откуда ни возьмись, с одной стороны темник Мамай, а с другой князь Дмитрий Донской с иноками Пересветом и Охлябием.

    -  Ну и что? - с большой заинтересованностью спросил второй чиновник. - Чем дело-то кончилось?

    -  Да ничем, все разбежались. Я ранен, закричал Мамай, и с раной побежал в Сарай.

    Мой рассказ почему-то не встретил особого сочувствия. Только старичок-чиновник высказался в том смысле, что все мы под Богом ходим.

    -  У вас в Россия отшень много воюет! - вмешалась в разговор фрау Липпгарт. - Вы есть большой герой, - добавила она, чтобы польстить нашей национальной гордости. - Мы дойчше отшень мирный люди.

    На этой минорной ноте ужин закончился, и все разошлись по своим комнатам. Настроение у меня было почти праздничное. Все пока складывалось удачно и почти счастливо: Аля жива и здорова, враги потеряли меня из виду, пирог с капустой удался, соседи симпатичны и безобидны, оставалось одна проблема - найти пропавшего Ивана.

    К сожалению, в спешке нашего расставания, мы не успели договориться о месте встречи, на случай форс-мажорных обстоятельств. Осталось надеяться, что в двухсоттысячном городе, при желании и терпении, человека отыскать вполне возможно.

    О своей дальнейшей судьбе я пока не задумывался. Все время возникали локальные проблемы, которые не позволяли строить какие-нибудь долгосрочные планы. Вот и теперь нормальному, безопасному существованию мешало отсутствие документов. При нынешних полицейских строгостях даже выбраться из города, не то что добраться до имения моего предка, Захаркина, было достаточно сложно.