– Да, мой батюшка был человек замечательный. Он мне писал, что хочет освободить крестьян, так как человек не должен владеть другими людьми.

Лицо Петра Гавриловича вдруг побагровело.

– Он говорил мне однажды об этом. Мы тогда поссорились на целый год. Надеюсь, вы не придерживаетесь таких нелепых воззрений?

Ланской посмотрел на хозяина дома немного уже осоловевшими глазами.

– Я думаю… – Он замолчал, видимо что то соображая. Его взгляд остановился на девушке, она едва заметно качнула головой. – Я думаю, какое то послабление необходимо.

– Эта официальная точка зрения? – В голосе Сабурова прозвучала тревога.

– Такие разговоры ходят. После «Манифеста о вольности дворянства» императора Петра Федоровича стали ходить такие разговоры о возможных послаблениях.

– Это было бы большой ошибкой.

– Не все так считают, – упрямо возразил Ланской. С каждой новой рюмкой наливки он становился все более непримиримым в своих воззрениях.

– А вы каких взглядов придерживаетесь, молодой человек?

– Я за свободу, – пробормотал Ланской.

– Уж не желаете ли вы освободить собственных крестьян? Слава Богу, что это невозможно.

– Я сокращу для них барщину.

– Что?! Да вы понимаете, что это может привести к бунту? Все крестьяне захотят то же самое.

– Так и вы сократите. – Язык Ланского уже ворочался не без некоторых усилий.

– Вы очень опасный человек. Таким у нас тут не место. Я буду жаловаться губернатору.

– Да хоть самому Его императорскому величеству, – внезапно захохотал Ланской.

Сабуров резко встал.

– В своем доме я не потерплю подобной непочтительности к нашему государю императору. Хотя вы сын моего друга, но принимать у себя я вас не желаю. Поэтому прошу покинуть мой дом.

Ланской не без изумления прослушал тираду хозяина и тоже встал.

– Как пожелаете, – без всякого сожаления в голосе произнес он.

Не очень твердой походкой Ланской направился к выходу. Мария вскочила, бросилась было за ним, но Петр Гаврилович схватил ее за руку.

– Иди в свою комнату! – приказал он.

Уже из окна своей комнаты, девушка наблюдала, как садился Ланской на лошадь, которая унесла его в сгустившуюся плотную темень.

4.

Сабуровка. 1762 г.

Мария смотрела в темноту окна и очень сожалела, что так быстро пролетел этот вечер. Для нее визит соседа в их дом явился огромным событием. Жизнь Марии до сегодняшнего дня текла спокойно и размеренно. Каждый час этого дня вплоть до минуты был выверен и заранее определен. Для страстной от природы натуры Марии такая жизнь была невероятно тягостной и скушной. Один день, как брат близнец, похож на другой. Чтобы хоть, как то разнообразить свою жизнь, ей оставалось одно: книги, да прогулки верхом. Подруг у нее не было. Единственной девушкой, с кем она могла бы обсудить свои девичьи секреты, была ее сводная сестра Лиза. Хотя этих секретов то, у Марии как раз и не было. Откуда им взяться, когда вокруг ни одного интересного мужчины не видать. Да и сама Лиза с Марией вела себя предельно сдержанно и немного отстраненно, подчеркивая разницу в их происхождении.

Единственный человек, с которым Мария могла поговорить по душам о волнующих ее вещах это ее учитель француз. Во всей их семье он был самым образованным и начитанным человеком. Жан являлся страстным поклонником Вольтера и своей ученице прививал взгляды этого великого просветителя своего времени. Мария впитывала эти идеи, как губка воду. Ей глубоко импонировали взгляды и философские убеждения великого француза. Она зачитывалась философскими статьями Вольтера.