-  Ну если все вопросы разрешены, может, стоит отпустить на сегодня боярскую думу? - спросила мужа Василиса Прекрасная.

    -  Все, кроме царского сплетника, свободны, - махнул рукой Гордон. С лица его не сходила мечтательная улыбка. - Обговорим частности. Как отчитываться передо мной будешь, о чем писать. Я царь-то добрый, но, ежели чего не так…

    -  Так его, царь-батюшка, так! - загомонила боярская дума, толкаясь уже в дверях, - На кол его, на кол!

    -  Если позволишь, я тоже удалюсь, - проворковала царица. - Никитушку нашего проведаю.

    -  Иди, матушка, - чмокнул жену в щечку царь, - иди. Но только царевича мне сильно не балуй. От наук воинских зазря не отвлекай. Вы тоже идите, за дверью постойте! - приказал Гордон страже.

    Стрельцы, пропустив царицу и бояр, поспешили удалиться и плотно закрыли за собой двери. Тронный зал опустел. Гордон встал с трона, подошел к столу, за которым только что писарь строчил его указы, и смахнул с него письменные принадлежности на пол.

    -  Ну чего сидишь? - прикрикнул он на Виталия. - Ишь глаза выпучил, словно лягух. Тащи боярские тюрбаны сюда.

    Юноша с трудом поднялся и, осторожно балансируя, двинулся к столу, крепко прижав к груди норовящие вырваться из его рук тяжеленные шапки.

    -  Шапки отдай.

    -  Чего? - Вот тут-то юноша действительно выпучил глаза.

    -  Шапки, говорю, отдай.

    -  Так это ж за испорченный товар!

    -  Щас скипетром в лоб закатаю - будет тебе товар.

    Гордон выдернул из рук Виталий одну из шапок и высыпал ее содержимое на стол.

    -  Сыпь остальное.

    Царский сплетник послушно высыпал.

    -  Ну-с, приступим. Как делить будем? По закону аль по совести?

    -  По совести, - твердо сказал юноша, нутром чуя, что его сейчас будут обувать.

    -  Идет. Значит, так: это мне, это тебе, это мне, это тебе…

    Царь быстро раскидал добычу на две неравные кучи. Его куча была раз в десять больше жалкой кучки Виталия, и в ней, по странному стечению обстоятельств, оказались все самые дорогие перстни с брюликами.

    -  И это называется по совести? - ужаснулся царский сплетник. - Не, так не пойдет. Давай по закону.

    -  Молодец. Люблю законопослушных подданных, - Царь подтащил кучку Виталий на свою половину стола, - Вот тебе двадцать пять золотых, - отсчитал Гордон нужное количество монет, - Это твое жалованье за месяц, и можешь быть свободен.

    -  Охренеть! А за испорченный товар?

    -  Ты мне чего гонишь? Он у тебя весь цел. Даже портки твои драные Янка заштопала так, что ты этого не заметил.

    -  Ладно, тогда за моральный ущерб!

    -  Держи! - откинул в кучку Виталий пять золотых монет Гордон.

    -  А на газету?

    -  Держи еще пять.

    -  Да что я на эти деньги сделаю? - завопил юноша. - Нет, ну так работать нельзя! Я ведь подсчитал, сколько сегодня на лавках бояр сидело! Двадцать штук, не меньше. Ты же с них двадцать тысяч снял!

    -  Ты меня недооцениваешь! Даже обидно. Чтоб я ради такой мелочи свое драгоценное время тратил? Ты что, думаешь, в мою думу все бояре подряд допускаются? Я снял восемьдесят!

    -  Тьфу! Ну и где твоя совесть?

    -  А мы не по совести, мы по закону делим.