-  Тьфу! Ну и где твоя совесть?

    -  А мы не по совести, мы по закону делим. Или ты думаешь, что твоя газета без налогов работать будет? Это проценты от твоей будущей деятельности, - ласково погладил свою кучу Гордон.

    -  Вот это вот проценты? - ужаснулся корреспондент.

    -  Ну не все, конечно. Львиная доля здесь за идею и продвижение бренда. Как я бояр лихо развел, а?

    -  Царь-батюшка, - насторожился Виталий, - а откуда ты такие мудреные слова знаешь?

    -  А ты думаешь, твой царь-батюшка лыком шит? Он, между прочим, где только не побывал, где только не учился. В молодости по заморским странам поездил. И в Испании, и во Франции, и на Сицилии был.

    -  Сицилии? Это заметно.

    -  Чего? - напрягся царь.

    -  Да нет, ничего. Уж больно страны забавные для обучения выбраны.

    -  Ладно, давай уже, не ломайся. Забирай свой гонорар и начинай работать!

    -  А ведь мне еще с кузнецами насчет шрифтов договариваться, - простонал юноша, глядя на свою жалкую кучку, - с плотниками, столярами насчет типографского станка, бумагу закупать… Царь, да ты же меня без ножа режешь!

    -  Ты что, больной или по мастеровым еще не ходил?

    -  Я уже не больной. По мастеровым еще не ходил. Меня ж Янка только вчера с постельного режима сняла.

    -  Тогда с тобой все ясно. Бумага у нас в Великореченске правда дорогая. Купцы иноземные за нее цену несусветную ломят, но того, что я тебе по доброте душевной откинул, на все твои газетные дела с лихвой хватит, да еще потом и останется.

    -  Добавь хоть это к гонорару. - Юноша выхватил из царской кучи жемчужное ожерелье.

    -  Думаешь, оно тебе будет к лицу? - хмыкнул Гордон.

    -  Мне нет, а вот Янке да.

    -  Ну если Янке, то забирай! - рассмеялся царь, - Нравишься ты мне, парень. Эх, чувствую, закрутим мы тут с тобой дела!

    ГЛАВА 5

    Виталий шел по направлению к дому Янки Вдовицы, напряженно размышляя над словами царя Гордона. «Если работа здесь действительно стоит копейки, то развернуться можно. Материал, правда, дорогой. Похоже, с бумагой, и верно, напряг. Царь меня, конечно, напарил, слов нет. Содрал с бояр по двадцать пять золотых с рыла на мое содержание, а с учетом боярского поголовья Руси это две тысячи, причем в месяц, а не в год. А мне ссудил только двадцать пять монет, не считая заныканного стартового капитала в размере восьмидесяти тысяч. Грабеж среди бела дня! Ай да царь! Как последнего лоха обул. А я чем хуже? При первом же случае отплачу той же монетой. Да я со своими знаниями здесь такое сотворить могу, такое состояние сколочу, что наши олигархи, присосавшиеся к нефтяной трубе, от зависти удавятся! Для этого, правда, надо суметь еще со всем этим состоянием обратно домой вернуться. Представляю, что сейчас дома творится, - тяжко вздохнул парень. Мама небось корвалол литрами пьет, редакция ментов на уши поставила - корреспондент ведущей краевой газеты пропал! А как вернуться назад? То, что я сейчас в каком-то параллельном измерении, понятно сразу. Нашим прошлым здесь и не пахнет, будущим тоже». Юноша точно знал, что не было на Руси никакого царя Гордона, как и оборотней, и наглых котов-баюнов. Это все сказки, которые в данном измерении стали былью. Тут Виталий вдруг вспомнил теорию одного чудаковатого филолога, над статьей которого он, помнится, долго ржал.