– Это не то же самое.

– Не самое романтичное предложение? Не могу отрицать. Однако не могу сказать, что я недовольна. Поскольку ты эксперт в распознавании эмоций и лжи, я думаю, ты это знаешь. Поэтому мне остается поверить, что ты расстроен, потому что чувствуешь, будто твой выбор украли. – В голову закралась другая мысль. – Или, может быть, ты не хочешь спать со мной.

– Ты правда так думаешь?

– Если ты навещал кого-то еще вчера вечером и не хочешь быть со мной, я пойму. Мы можем вернуться вниз, и я завершу церемонию страха. Ты мне ничего не должен.

Гнев пересек комнату, а я стояла не двигаясь. Он мягко положил руки мне на бедра и прижал к себе. Когда наши тела соприкоснулись, меня охватило легкое волнение. Даже сквозь его брюки и мое расшитое бисером платье я чувствовала, что было его правдой, прижимающейся ко мне.

– Понимаешь? – Его голос стал глубоким и низким. Он задел что-то внутри меня, заставляя сильнее прижаться к нему. – Дело не в том, что я хочу тебя, Эмилия.

– Тогда в чем?

– Назови это эгоизмом, но я не хочу, чтобы какие-то внешние силы толкали тебя в мои объятия. – Он приподнял мое лицо, его губы парили над моими. – Когда ты решишь прийти в мою спальню, я хочу, чтобы ты знала, на чьи простыни ты ложишься. Я хочу, чтобы ты назвала меня по имени.

– Я знаю, кто ты.

– Знаешь? – Его губы слегка скользили по моей коже, почти касаясь чувствительной области шеи, когда он поднес свой рот к моему уху. – Я хотел бы услышать, как ты его произнесешь.

– Твои братья сказали только «свидание». – Я резко сменила тему. – Они не указали, что нам нужно…

– Нужно что? – он откинулся назад, изогнув губы. Он ждал.

Черт знает, что я имела в виду. Он изображал смущение, пока я не произнесла это:

– Чпокаться. Или прелюбодействовать. Хотя я слышала только первое слово в этом круге, повторенное, как злая молитва, когда вчера вечером выходила из Сада удовольствий.

Его смех был громким и приятным. Хотелось бы мне засунуть это грубое слово в свой глупый рот, когда мои щеки порозовели, и я молча прокляла их и демона.

Он провел пальцем по моим скулам, его лицо наполнилось теплом.

– Нет, я полагаю, они просто не уточнили, что мы должны прелюбодействовать. – Его глаза потемнели до цвета расплавленного золота. – Что бы ты хотела, чтобы я сделал вместо этого, миледи? Это?

Не дав мне времени ответить, он прошелся маленькими любовными укусами вдоль моей вытянутой шеи… Я даже не попыталась сдержать вздох, когда его язык скользнул там, где прощупывался пульс.

– Скажи мне, чего ты хочешь, и оно будет твоим.

Я закрыла глаза и погрузилась в его ласку. Образы влюбленных, растянувшихся на столе в фойе во время нашего прибытия, всплыли в моем сознании. Губы Гнева двигались вдоль моего плеча, его поцелуи были горячими и сбивали с мыслей по мере того, как они приближались к моему декольте.

– Я хочу…

Он остановился, чтобы отойти и посмотреть мне в глаза.

– Да?

– …чтобы ты снял с меня платье.

Проворные пальцы начали расстегивать пуговицы по бокам. В отличие от его действий в Коридоре Греха, он не двигался быстро. Он не торопился, как будто точно знал, как каждая расстегиваемая пуговица сводит меня с ума от желания. Каждое случайное прикосновение его пальцев к моей коже, каждая задержка дыхания…

Я уже была близка к возгоранию, но одежда все еще оставалась на мне.

Он стянул лямку с одного плеча, оставляя по ходу глубокие поцелуи.