Над строительством разнеслись размеренные удары колокола, и тут же завопили мастера и десятники:

— Шабаш! Шабаш! Обед! Обед!

Точно из-под земли, вынырнули откуда-то конвойные с карабинами наперевес, окружили мобилизованных, выстроили в колонну и погнали всю ораву туда, где вдалеке дымились и исходили паром огромные артельные котлы. Вольные разбредались группками или поодиночке, тащили припасенные узелки с нехитрой домашней снедью. Некоторые направились к низкому одноэтажному бараку, на крыше которого стояли огромные, сколоченные из досок буквы «Столовая».

Двое рабочих уселись рядышком, развернули узелки, доставая свои припасы. Один из них, крепкий мужик лет сорока с дочерна загоревшим обветренным лицом, протянул второму вареное яйцо:

— Спробуй-ка…

Тот, тоже крепыш, но помоложе, взял яйцо, быстро очистил, надкусил и чуть покривился.

— Аль не свежее?

— Нет, хорошее. Боже мой, чего бы я сейчас не отдал за нормальное яйцо, приготовленное… — Он замялся, словно подыскивая слово, и неожиданно закончил шепотом: — soft-boiled.

Загорелый посмотрел на своего визави неодобрительно. Затем придвинулся и зашептал:

— Послушайте, лейтенант. Ведь вас, кажется, предупреждали: ни при каких обстоятельствах не говорить на родном языке!

— Прошу прощения, я просто забыл это проклятое слово… Больше этого не повторится.

— Очень надеюсь. А вы хорошо рассмотрели прошедшего мимо нас инженера? Запомните: это сам Горегляд, изобретатель «Единорога». Даю вам три дня на подготовку. После исполнения немедленно уходите.

— Слушаюсь…

Глава 9

Рассказывает Олег Таругин

(император Николай II)

Сразу после завтрака ко мне явился Димыч. Не как представитель крупного капитала, а как вполне себе гражданский чиновник, их сиятельство граф Рукавишников, член Госсовета, глава Департамента промышленности, наук и торговли. И с порога спустил на меня собак.

— Здорово, твое величество! Я больше не могу работать в таких условиях! Где, блин, обещанные моему департаменту полномочия? Почему я до сих пор не имею права нагибать министерских? В патентном бюро — бардак, сотрудники — идиоты. Воротилы отечественного бизнеса — поголовно ворье. Ну, или через одного. Я бы их вывел в поле, поставил лицом к щербатой кирпичной стенке и пустил бы пулю в лоб! Блин, если те товарно-денежные отношения, что сложились у нас в стране, вообще можно назвать бизнесом! Да я сейчас «лихие девяностые» со слезами умиления вспоминаю! Там хоть по понятиям разбирались, а тут — ни законов, ни понятий! Я в таких условиях ни за что не отвечаю! Понял? Пока ты мне в стране порядок не наведешь!

На этой ноте я прервал своего друга:

— Твою мать, Димыч! Иди ты на хер! Ты все равно отвечаешь за все! Хочешь — расстреливай сотрудников, хочешь — вешай! Мне пофиг! Но чтобы дело делалось! Причем хорошо и в срок! Гениев я тебе не рожу — работай с теми, кто есть! И полномочий я тебе отсыпал выше головы, запрет только на массовые казни. А вот если ты не знаешь, как ими распоряжаться, — это сугубо твои проблемы! Включи, блин, мозги, если они не отсохли! А будете меня доставать — пошлю всех и уеду. В отпуск. На море. Доступно изложил или требуется перевод?

Димыч ошарашенно смотрит на меня, а затем начинает тихо хихикать. Постепенно он смеется все громче и все заразительнее. Я не выдерживаю и подключаюсь к нему.