Корабль начал крениться. Вероятно, пилот услышал удары обломков и решил сбросить их вниз, а может, он просто знает, что я наверху.

    Я направил серебряную трубу на петли люка и нажал спуск.

    Корабль накренился круче.

    Труба почти разрядилась, но стрелял я вплотную, и потому даже слабый луч расплавил петли люка.

    Я рванул крышку люка, она откинулась, и я повис, держась одной рукой за край, в другой сжимая трубу, а корабль лежал на боку в воздухе. Прежде чем корабль смог повернуться, я бросил трубу внутрь и спрыгнул за ней. И тут корабль перевернулся вверх дном, и я встал на его потолке. Корабль снова повернул, занял нормальное положение, а я нашел свою трубу. Внутри корабля темно, так как экипаж состоял из одних царей-жрецов, но открытый люк давал немного света.

    Открылась передняя дверь, и показался царь-жрец. Удивленный, он смотрел на открытый люк.

    Я нажал спуск, труба в последний раз рявкнула огнем и окончательно отказала, но золотое тело царя-жреца почернело и было перерезано наполовину; оно по стене скользнуло на пол у моих ног.

    За первым показался второй царь-жрец, я снова нажал спуск, но на этот раз никакого ответа не было.

    В полутьме я видел, как свернулись антенны царя-жреца.

    Я швырнул бесполезную трубу в царя-жреца и ударил его в грудь.

    Массивные челюсти один раз раскрылись и закрылись.

    Выступили вперед роговые лезвия.

    Я выхватил меч, с которым не расставался, и с боевым криком Ко-ро-ба устремился вперед. Но тут же неожиданно нырнул под его вытянутыми передними конечностями и ударил по ним.

    Из сигнальных желез царя-жреца полился поток запахов, царь-жрец склонился на бок, устремив ко мне хватательные крюки.

    Теперь он волочил живот по полу, но тащился ко мне, щелкая челюстями.

    Я проскочил между двумя лезвиями и наполовину разрубил его череп.

    По телу царя-жреца пробежала дрожь.

    Я отступил.

    Так вот как можно убить царя-жреца, подумал я, в этом месте можно нанести смертельную рану, перерезав нервную сеть. Потом мне это показалось маловероятным: здесь располагаются его самые чувствительные органы, антенны.

    И тут царь-жрец протянул ко мне антенны, будто я домашний мул. В этом жесте было что-то жалобное. Он хочет, чтобы я причесал его антенны? В сознании ли он? Или обезумел от боли?

    Я стоял, не зная, что делать, и тут царь-жрец выполнил свое намерение: повернув большую золотую голову, он прижал антенны к лезвию моего меча и отрубил их от головы; и вот через мгновение, замкнувшись в мире собственной боли, отказавшись от внешнего мира, в котором он больше не царь, он скользнул на стальной пол корабля и умер.

    Как я установил, на корабле было только два царя-жреца, один, вероятно, у управления, другой у оружия. Теперь неуправляемый корабль висел там, где его оставил второй царь-жрец, по-видимому, пилот, когда он пошел узнавать, что случилось с товарищем.

    В корабле было темно, только через открытый люк пробивалось немного света.

    Я наощупь направился к приборам управления.

    И здесь, к своей радости, обнаружил две полностью заряженные серебряные трубы.

    Направив трубу вверх в рулевой рубке, я выстрелил, чтобы пробить дыру и впустить свет.

    Теперь мне стали видны приборы, и я начал их рассматривать.

    Я увидел множество стрелок распознавателей запахов, различные переключатели, кнопки, шкалы. Все это не имело для меня смысла.