|
С выпущенными парашютами огромный реактивный самолет имел летательную характеристику кирпича. Только энергия огромных турбин удерживала его в воздухе. Шасси выдвинулось и закрепилось. Небо снаружи засияло огнем, когда их мощные посадочные лучи прожектора отразились от падающего снега. Затем небо внезапно очистилось, когда они миновали невидимую завесу защитного экрана. Огни посадочной полосы вытянулись перед ними, образовав посадочный туннель там, куда падающие снежные хлопья не проникали. Качка прекратилась, и ветер тоже стих. Аварийные машины стояли по одну сторону посадочной полосы. – Сейчас бы кусок торта, – сказал Бисквит. – Точно также можно сесть и в Омахе ясным солнечным днем. Они были на грунте. Колеса коснулись его, затормозили, взвизгнули и задымились на тонком слое снега на посадочной полосе. Переднее колесо – вниз, воздушные тормоза – вверх, полный реверс турбин. – Полный реверс, я сказал! – заорал в микрофон Бисквит, в то время, как сам спокойно отвел ручку управления. – В чем дело? Что то не так? Голос диспетчера завизжал в наушниках, но Бакстер игнорировал его, пока всматривался в окна, на посадочную полосу, несущуюся на них... Затем еще ослабил ручку управления. Он абстрактно насвистывал сквозь зубы, пока смотрел на метки вдоль посадочной полосы, проносившейся мимо, прикидывая в уме расстояние до конца. Он кивнул Кириллу и подмигнул. Затем заорал в микрофон: – У нас критическое положение! Я не могу дать обратную тягу! Наши тормоза не способны остановить нас. Меня вынесет с посадочной полосы. Что на конце? Что?! Только снег? Ну, я надеюсь, что вы окажетесь правы. Бисквит протянул руку и отключил радио, затем сорвал наушники и отшвырнул их в сторону. Стена снега показалась впереди, перегораживая посадочную полосу. – Это заставит их кровяное давление подскочить, – сказал он спокойно. Все беспокойство исчезло из его голоса. Он привел в действие обратную тягу турбин, слегка коснувшись в то же время тормозов. Он удерживал самолет в центре посадочной полосы. – Остался еще приличный кусок впереди, но мы будем ослеплены, как только выскочим за экран. Есть! Снежный шторм двигался навстречу. Ночные огни отражались в нем, ослепляя их. Скорость падала. Бисквит нагнулся вперед, напрягшись, но не смог ничего увидеть. Он отключил турбины, и самолет продолжал двигаться на тормозах. Затем ровная посадочная полоса кончилась, и их подбросило и встряхнуло в креслах. Что то огромное и белое появилось впереди. – Йа а! – закричал Бисквит, полностью вывернув штурвал и надавив одновременно всей массой тела на левый тормоз. 747 й стал медленно двигаться юзом, поворачивая в сторону через снег. С медленным хрустящим ударом он остановился, слегка накренившись. Они приземлились. Бисквит отключил всю энергию, и вокруг потемнело. Осталось лишь смутное красное сияние аварийных огней. Он откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул. – Вы знаете, – сказал он, – я не думаю, что мне хотелось бы сделать это еще раз. Роб и Кирилл освободились от ремней и приступили к действиям. Здесь было как раз достаточно света, чтобы видеть крепления, удерживающие радиопередатчик, которому полагалось валяться разбитым. Роб оторвал их, в то время как Кирилл извлек из нагрудного кармана баллончик. – Великолепная посадка, Бисквит, – сказал он, сдирая крышечку с баллончика. – Посмотри ка сюда! – Посмотреть куда? – спросил Бисквит, поворачиваясь и получая струю из аэрозольного баллончика в лицо. Его глаза расширились, и он широко раскрыл рот от удивления, затем обмяк на ремнях своего кресла. Кирилл отвернулся в сторону и дышал через носовой платок до тех пор, пока воздух не очистился. – Сожалею, – сказал он. – Но это заставит тебя спать лучше. |
