|
Затем его быстро завернули в сохраняющие тепло простыни и привязали к носилкам. Когда его вынесли из самолета, руководитель спасательной операции остановился и внимательно осмотрелся вокруг, Роб затаил дыхание. Тот нагнулся и внимательно осмотрел ящик, который, казалось, оторвался от крепежа. Он заглянул в него, включив свой карманный фонарик. Затем повернулся и посмотрел прямо на Роба. Он не мог его видеть. Роб знал это. Но сработает ли уловка? Внезапный свет ослепил его, когда луч фонарика проник в скрытое смотровое отверстие. Он закрыл глаза, стараясь отогнать плывущие ореолы света, и прижал к отверстию другой глаз. Сейчас там уже было три спасателя, осматривающие внутренность самолета. – Что вы думаете обо всем этом, Серж? – спросил один из них. – Можем ли мы вытащить отсюда все до того, как произойдет пожар? Очистить все это? – Возможно. Роб бессознательно задержал дыхание. – Но мне хочется послать все к чертям, никому не хочется бегать в такой буран. Эти вещи никуда не денутся. Давайте позаботимся об этом, когда кончится шторм. Закройте за собой дверь поплотнее, это удержит от проникания сюда снега. И затем они вышли. Роб позволил себе вздохнуть с облегчением, когда увидел, что наружная дверь захлопнулась. – Похоже, они ушли, – прошептал он. – Но я требую соблюдения полной тишины до тех пор, пока мы не будем полностью уверены в этом. Они сидели в темноте неподвижно. Тишина нарушалась только случайным шелестом, когда они застегивали верхнюю одежду, спасаясь от холода, Роб взглянул на светящийся циферблат часов, заставив себя выждать полные пятнадцать минут. – Время, – сказал он. – Откройте дверь. Грут, осмотрите самолет, чтобы убедиться, что мы одни. Сержант тихо вышел в красный полумрак огромного самолета. Аварийное освещение до сих пор функционировало; это была достаточная иллюминация, в которой он нуждался. Он вернулся через несколько минут. – Все чисто, полковник. – Выходим. Используйте фонари, если вам понадобится освободить крепление. Мы выступим примерно через полчаса, – он повернулся к Груту. – Снаружи что нибудь видно? – Абсолютно ничего. Они убрались. До сих пор холодно, до сих пор идет снег. – Пока все по плану. Сейчас мы будем ждать сигнала от Данилова. Приемник у тебя? – Здесь. Он похлопал по своему нагрудному карману. – Мы воспользуемся разбитым окном в кабинете пилота. Высунь из него антенну. Сообщи мне, когда он выйдет на связь. * * * Офицер медицинской службы зевнул и потер воспаленные глаза. – Ничего с ним настолько серьезного, что нельзя было бы вылечить хорошим ночным сном, – сказал он. Он расправил липкую ленту, держащую повязку на лбу Бисквита. – Как с контузией, сэр? – спросил Кирилл Данилов. – Нет никаких признаков. Так что мой совет вам – найти большую бутылку виски и залечь в теплую постель. – Спасибо, сэр. Но мне надо сначала подать рапорт на мою базу. Они захотят узнать, что с самолетом. Опасность была позади, станция снова погрузилась в ночную летаргию. Коридоры были тихи и пусты. Кирилл быстро шел к главному корпусу, затем, свернув за угол, встретил сержанта, который командовал спасательной операцией. – Как пилот, сэр? – спросил сержант. – Шишка на голове, так сказал доктор. Могло быть и хуже... – Ну вы, парни, и счастливчики. – Ты можешь еще раз повторить это? Спасибо, что вы выкопали нас оттуда. Становится довольно холодно. – Это моя обычная работа. Не хотите ли немного кофе? Мои парни согреют его для вас. – Я бы не отказался, но мне надо переговорить с базой. Поблагодарите их за меня, если вам не трудно. Кирилл не встретил больше на своем пути никого. |
