Он поднял бокал.

– За Кэру и ее фиолетовые глаза!

Она тоже подняла бокал.

– За галантного капитана и вообще за всех бравых мужчин танкового корпуса!

Через полчаса они болтали, словно старые друзья. Кэра была общительной девушкой и хорошей слушательницей. Скоро она знала о Ричарде Хэрриоте почти все. Ему было двадцать восемь. Он не был помолвлен и всю жизнь посвятил армии. В Египте он увлекся спортом и сделался первоклассным теннисистом. Кроме того, он был не чужд искусству, неплохо разбирался в балете и опере и вообще обожал музыку. Его отец умер. Матушка была жива, и Ричард ее нежно любил. Он был родом из Сассекса, где Хэрриоты обосновались несколько столетий назад, и уверял Кэру, что ей, без сомнения, понравился бы их старый дом…

Вечер был в самом разгаре. Кэра чувствовала, что Ричард к ней неравнодушен. Он взял ее руку и взглянул на кольцо с изумрудом.

– Вы надели это на сцену или… помолвлены? – спросил он.

Она отняла руку и немного покраснела.

– Да, я помолвлена… Я собираюсь замуж за своего партнера Клода.

Пронзительно голубые глаза Ричарда на секунду поблекли, но потом снова вспыхнули.

– Должно быть, это будет удачный тактический маневр, – неодобрительно проговорил он. – Желаю вам обоим счастья…

– Благодарю вас, капитан Хэрриот, – ответила Кэра, с тоской подумав о том, как Клод обошелся с ней перед отъездом из Англии.

Несмотря на то, что Ричард явно расстроился, он не хотел портить прелесть этого вечера. Кто-то завел граммофон, и первая пара поднялась на танец. Ричард и Кэра тоже пошли танцевать. Хрупкая и грациозная Кэра рядом с мужественным Ричардом была великолепна.

– Этих минут я никогда не забуду, – проговорил он. – Мне даже не верится, что судьбе угодно было забросить меня во Францию и я танцую с такой чудесной девушкой… Сколько вы еще пробудете здесь?

– Неделю, – ответила она.

– Возьму это на заметку, – сказал он.

В один из вечеров Кэра сидела в спальне отеля «Де Вилль». Это был лучший и самый большой отель в городишке, куда «Арт-союз» приехал на гастроли.

Лучший – это, конечно, сильно сказано. Особенно для того, кому довелось в нем переночевать. Впрочем, в ресторане отеля подавали недурные блюда и хорошие вина. Шеф-повар был маленьким и изящным – воплощенная вежливость. Даже в Лондоне Кэра не лакомилась такими отменными кушаньями, какими потчевал он… Однако номера были из рук вон плохи. Кэра занимала номер, смежный с номером Маргариты Делани. Комнаты были огромными и ободранными. В щелях под дверьми посвистывали сквозняки. Не спасали даже ковры. Высокие облупившиеся потолки, выцветшие обои, уродливый камин с зеркалом в позолоченной раме. В спальне – старая мебель из черного дерева. Более неуютное жилище трудно придумать… Все усилия Кэры внушить себе обратное терпели неудачу. Даже цветы, которые присылали поклонники, жухли в этой мрачной атмосфере.

Между спальнями располагалась ванная комната, вызывавшая у девушек горький смех. Сама ванна стояла посреди комнаты и была на редкость облезлой, а к душу вообще было страшно притронуться. Принимая душ, девушки отчаянно мерзли. Камины в спальнях не могли справиться с ледяными сквозняками… Как бы там ни было, девушки стойко переносили все тяготы походной жизни. Это была их война. Несмотря на то, что обе были эстрадными звездами, привыкшими к теплу и роскоши, они не жаловались. Шла война, а они приехали, чтобы поднять дух солдат, которые ради Британии шли на смерть. Остальное не имело значения.

Под вечер Кэра сидела у камина. Настроение было отвратительным. Но не от холода, а оттого, что с тех пор, как она приехала во Францию, от Клода не было никаких известий.