- Але! - сказал Папа Карло. - Сколько стоит этот велосипед?

- Я его в лотерею выиграл,- ответил Петр Ермолаев, - но вообще-то он стоит пятьсот рублей.

- Вот что, Петро: я тебе за него предлагаю пятьсот пятьдесят, и знай мою широкую душу.

- Нет, Папа Карло, машина не продается. В лотерею выиграть - это, считай, подарок.

Петр Ермолаев отказал так непоколебимо, что Папа Карло понял: ермолаевский мотоцикл ему не удастся заполучить - и с досады решил над Петром немного поиздеваться.

- Слыхал,- сказал он,- в двадцати километрах от твоего Ермолаева егерь набрел на стадо диких коров. Коровы самые обыкновенные, сентиментальской породы(т.е. симментальской прим. автора), но только дикие. - Это нереально,возразил Петр Ермолаев. - Коровы-то, между прочим, ваши, колхозные,- не обращая внимания на это выражение, продолжал Папа Карло. - Егерь говорит, что это они по лесам от бескормицы разбрелись. Сами, небось, колбасу лопаете, а скотина у вас на хвое. До чего же вы все-таки, ермолаевские,- лоботрясы и куркули!

Петр Ермолаев от этих слов даже оцепенел. Во-первых, несмотря на то, что Центральный был обозначен на географических картах как поселок городского типа, его обитатели вовсе не считали себя городскими, а во-вторых, ермолаевские отродясь не отличались ничем, кроме необузданности и нахальства.

. - Ты думай, что говоришь! - сказал Петр Ермолаев и постучал себе по лбу костяшками пальцев. - Тоже городской выискался!.. Лапоть ты, Папа Карло, и более ничего!

Теперь уже Папа Карло оцепенел, так как по дикости нрава он давненько-таки не слышал в свой адрес не только что бранного слова, но и подозрительного междометия.

- А если я тебе сейчас в рог дам?! - с ужасной вкрадчивостью спросил он. Тогда как?!

Папа Карло, несмотря на юношеский возраст, был малый крупный, мощный, снабженный от природы грознохромными кулаками, и Петру Ермолаеву было ясно, что в одиночку с ним, конечно, не совладать. Он посмотрел на обидчика вдумчиво, проникновенно, как смотрят, решая про себя навеки запомнить то или иное мгновение жизни, потом завел мотоцикл, сел в седло, дал газ и немедленно окутался тучами желтой пыли.

- Таким лоботрясам,- крикнул ему вслед Папа Карло,- только на лотерею надеяться и остается!..

Этого напутствия тем более невозможно было спустить, и Петр Ермолаев взял с себя слово при первом же удобном случае поквитаться.

Такой случай выдался два дня спустя после того, как он сцепился с Папой Карло возле книжного магазина,- это было 19 июля, День Полевода. На праздник в Ермолаево понаехали гости со всей округи, включая весьма отдаленный городок Орпруд, несколько деревень, название которых ермолаевские даже и не слыхали. Поселок Центральный был представлен на Дне Полевода вечерней сменой слесарей-ремонтников во главе с Папой Карло и букетом девиц самого бойкого поведения.

Около трех часов пополудни правый берег Рукомойника стал заполнять народ. Мужчины явились в темных костюмах, с непременной расческой, засунутой в нагрудный карман, в белых рубашках, преимущественно застегнутых на все пуговицы, и в сандалиях; на женщинах были бледно-пестрые платья и газовые косынки, повязанные, если так можно выразиться, отрешенно, как будто ими хотели сказать, что надеяться больше не на что, ну разве на чудеса; молодежь была одета демократично.

Вскоре на грузовике приехал буфет, потом наладили громкоговоритель и начались танцы. В первом перерыве между танцами сельсовет сказал речь о значении хлеба, во втором вручил почетные грамоты, а в третьем одна из приезжих девиц залезла в кузов грузовика и спела заразительную частушку:

Вологодские ребята

Жулики, грабители,

Мужичок говно возил,

И того обидели.

Затем гости пошли по дворам угощаться, затем ермолаевский драмкружок дал небольшой концерт, затем опять начались танцы, - словом, праздник в высшей степени удался.