– Так вот зачем Блич готовит боевиков! – догадался Римо.

Смит с силой ударил кулаком о ладонь. Лицо его, как всегда, хранило невозмутимое выражение, однако Римо знал, что все в этом человеке бурлит и клокочет, восставая против подлых замыслов. Само упоминание о рабстве входило в острое противоречие с незыблемыми традициями Новой Англии, с обычаями отцов, со всем укладом жизни Северо Востока Америки.

Правая страница была заполнена подписями людей, выступающих в поддержку планируемых мероприятий. Целые колонки имен. Было среди них сорок семь сенаторов и конгрессменов, двенадцать губернаторов, сотни мэров; был бывший кандидат в президенты от республиканской партии; были министры, профессора, писатели; воззвание подписали три четверти сотрудников редакций «Голос фермера», «Арена», «Наш дом и сад».

– Если это так плохо, – недоуменно произнес Римо, – какого дьявола они поставили свои подписи?

– А разве они отдавали себе отчет в том, что делают? – сказал Смит, – Большинство этих людей и понятия не имеют, что здесь имеется в виду. Просто кто то попросил их подписать. Пока они сообразят, что это – призыв к восстановлению рабства, их подписи уже сделают свое дело. Не исключено, что пятьдесят миллионов человек пойдут на Вашингтон.

– Это ваши проблемы, – сказал Римо. – Меня теперь такие дела не касаются.

В номер вошли Руби и Чиун. Они вели оживленный диалог.

– Как это не касается? – возмутилась Руби, уловившая конец разговора. – Кто, как не ты, обещал мне найти Люшена? Какую помощь ты мне оказал? Да никакой! Но ты должен сделать это! Слышишь?

Ее голос, поднявшийся до нестерпимо высокой ноты, пронзил Римо, точно кинжалом. Он поднял руки вверх.

– Ладно, сдаюсь! – воскликнул он. – Я это сделаю. Сделаю все, что нужно.

– Все? В самом деле? – переспросил Чиун.

– Ну, не в том смысле, – поспешил поправиться Римо. – Неужели ты думаешь, что я смогу выносить этот крик до конца своей жизни?

– Зачем так долго? – возразил Чиун. – Всего одна две минуты, и дело с концом. Последствия я беру на себя.

– О чем это вы толкуете? – спросила Руби.

– Он хочет, чтобы мы с тобой произвели на свет мальчика, которого он сможет обучать Синанджу.

– Ни за что! – воскликнула Руби.

– Послушай, – наставительно сказал ей Чиун. – Римо – белый, ты – мулатка, значит, ребенок у вас родится бежевый. Правда, это еще не желтый, но все таки близко к тому. Для начала подойдет.

– Если хочешь желтого ребенка, найми китайца, – предложила Руби.

Чиун возмущенно сплюнул.

– Я хочу желтого мальчика, но не любой же ценой! Лучше уж взять русского, чем китайца. Мне не нужен ленивый, хилый и вороватый.

– Ну так бери русского, – заключила Руби. – Мне все равно, я не собираюсь участвовать в этом деле ради твоего удовольствия.

– Тише вы! – шикнул Смит. Он разговаривал по телефону, отчетливо выговаривая слова в трубку.

– Она права, Чиун, – сказал Римо. – Я тоже так настроен.

– Оба вы олухи! – рассердился Чиун. – Любой сколько нибудь разумный человек не может не видеть выгод моего предложения.

Римо лег и растянулся на кровати.

– Нет уж, покорно благодарю! – презрительно сказал он.

Руби с любопытством взглянула на него.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила она.

– Что я тебя отвергаю.

– Не ты, а я тебя отвергаю.

– Мы оба отвергаем друг друга.

– Ты не можешь об этом судить, – не согласилась Руби.