Он поднялся на ноги, смущенный.

— Я пастух. Только… только…

Сухие кусты у обочины зашуршали, и я понял, что за нами наблюдают.

— Только я в жизни не видел такого животного, сэр.

— И больше никогда не увидишь.

Вистан указал пальцем:

— Откуда у тебя этот шрам?

— От стрелы. Иногда люди крадут у нас скот — во всяком случае, пытаются украсть.

— Несомненно, сам ты ни разу не переправлялся через реку, чтобы украсть скот в Целидоне, — сказал я.

— Вы что, убьете меня за это? Сейчас?

Я помотал головой.

— Мои дети, сэр, и жена. Они ничего не ели. Ни сегодня, ни вчера. Может, вы дадите нам что-нибудь, сэр, что-нибудь съестное, и скажете, какие животные ваши? Я никогда больше не украду у вас ни одной головы скота. Никогда в жизни. — Он с надеждой заглянул мне в глаза.

— Где сейчас твое стадо?

— У них, которые живут за горами. Я никогда больше пальцем не притронусь к вашим животным и не стану драться с вашими пастухами. Клянусь ветром и травой!

— Если я дам тебе что-нибудь сейчас. Что-нибудь поесть.

Он снова повалился на колени, простерев вперед руки. Вряд ли ему доводилось просить подаяния раньше; у него плохо получалось.

Я велел ему встать.

— Скажи своей жене и детям выйти. Я их не обижу, и я хочу взглянуть на них.

Она была высокой и грациозной, смуглее мужа, с глазами цвета неба на восходе луны. Мальчикам-погодкам было около пяти и четырех лет.

— У меня нет еды, — сказал я, — но я обеспечу тебя и твою семью пропитанием, коли ты его заработаешь. За мной следует рыцарь. Ты знаешь, кто такой рыцарь?

Он кивнул, не очень уверенно.

— Мужчина вроде меня, с разрисованным щитом. У него на щите изображены леопарды. Скажи ему, что ты разговаривал со мной, с сэром Эйбелом.

— С сэром Эйбелом, — повторила женщина.

— Правильно. Пообещай ему то же самое, что пообещал мне. Скажи, что будешь сражаться с людьми из-за гор в наших рядах, если он накормит всех вас и даст тебе оружие.

Он ухмыльнулся и потер руки.

— Они следуют за нами по пятам, сэр Эйбел, — сказала женщина.

Я пообещал, что она и дети будут в безопасности с нами, коли ее муж согласится сражаться на нашей стороне.

Мы встретили первых в полдень — небольшой отряд, очевидно дозорный. Облако бросилась вперед, и я с толком использовал свою новую тетиву, с сожалением вспоминая о тетиве Парки. Они бежали в разные стороны, мы поднялись на вершину горы и увидели авангард остерлендского войска — сотню всадников, полчище голодных копьеносцев и двух слонов. Облако подцепила рогом одного слона и подбросила в воздух; люди и оружие посыпались с него, словно камни со склона горы. Остальные обратились в бегство, а мы вернулись к нашему собственному авангарду и послали вестника предупредить Арнтора, что враг близко.

В тот день нам пришлось туго. Широкая бесплодная пустыня — идеальное место для кавалерии, но у нас с рыцарем Леопардов было мало коней, да и находились они не в лучшем состоянии. Всадники каана обошли нас с флангов и нанесли удар по нашей стене из щитов, едва ее не сокрушив, а когда я верхом на Облаке вылетел вперед, беспорядочно отступили, чтобы переформироваться позади своей пехоты. Наши лучники славно потрудились, и каждая следующая атака стоила неприятелю значительных потерь в людской и конной силе. Когда мы отразили последнюю, остерлингские пращники осыпали нас градом камней. Мы пошли в наступление, и враг предпринял ожесточенную контратаку, пользуясь уже хорошо знакомой нам тактикой.

Мы с рыцарем Леопардов сражались пешими перед стеной из щитов, и хотя мучимый жаждой меч, раздобытый для меня Баки, уступал Этерне, он жадно пил кровь, шаг за шагом увлекая меня вперед в поисках жизни, которую ему было предназначено пресечь.