— Вот я и думаю, — пробормотал Род, глядя на своего старого помощника и дружественного противника. — Вот и думаю…

— Не думай. Это суеверие.

— Ничего плохого в желании покоя для мертвых нет. Что же не дает тебе спать, Большой Том? Что тебя мучает?

— Неужели не понимаешь — конечно, люди. Я не успокоюсь до тех пор, пока несчастные прозябают в нужде и живут во страхе, пока каждый сам не станет хозяином своей судьбы.

— Тогда тебе лучше заниматься не экономикой и политикой, а работать над душевным здоровьем. Своим и своих последователей. Ведь ты и сам не свободен.

— Народ — это моя постоянная боль, это мой тиран, — согласился Большой Том. — И ты хочешь, чтобы я отдыхал, а сам постараешься поднять людей на должную высоту, которая должна соответствовать личности?

— Есть такие планы, — отозвался Род. — Не уверен, что это получится у меня в полной мере, но попробую.

— Но вначале нужно вернуть себе здравый рассудок. Ты ведь понимаешь, что все, кто предлагал тебе гостеприимство, были совсем не теми, кем казались?

Род посмотрел на собеседника испытующим взглядом.

Потом сказал:

— Собственно говоря, я считал, что это только моя паранойя.

— Ты думал, что они хотят твоей смерти. Это не так. Но вспомни: каждый из них предлагал тебе еду и питье.

Род медленно поднял голову.

— Все было отравлено.

— Будь уверен, хотя и не экстрактом мака. В хлебе и воде твоих хозяев обязательным компонентом был ведьмин мох.

— И Модвис? Даже гном?

— Думаю, нет, иначе он не выдержал бы твоей пищи, когда ты готовил на костре в лагере.

— Да, он кое-что говорил о том, как я готовлю.

— Правда все равно станет известна. Поэтому ты не мог избавиться от галлюцинаций: каждый раз ты принимал все новые и новые дозы ведьмина мха.

— Так оно и есть! С этого момента сажусь на диету. Никакой еды или питья, если только они не мною приготовлены.

— Конечно, дичь, которую ты добывал, вряд ли была отравлена. Но я не советовал бы тебе пробовать дичь, которую можно добыть в этом подземелье.

— Не волнуйся: подземная кухня меня никогда не привлекала. Но кто из моих врагов пошел на все эти хлопоты и почему?

— А почему ты спрашиваешь?

Потому что сейчас не могу доверять собственным догадкам. Не забывай, ведь в данный момент я параноик.

— А я что, разве нет? Я ведь голос твоего подсознания.

— Скорее, ты голос моей совести. Хотя, ты можешь быть и настоящим призраком. В таком случае ты дашь мне непредубежденную оценку.

— Вряд ли непредубежденную, но все же скажу тебе, что твои старые недруги — и мои тоже — действительно отравили твою пищу и твой мозг и пытаются всякий раз, когда могут, добавить новую дозу, чтобы ты оставался неспособным к активным действиям.

— Значит, это анархисты? И, стало быть, в Раннимеде готовится восстание?

Большой Том кивнул, глаза его загорелись.

— А как же твои старые друзья? Только не говори, что тоталитаристы способны упустить такой шанс.

— Как хочешь, Род, я ничего не скажу в их оправдание. И в этом нет необходимости: ты уже сам все сказал.

Род вскочил на ноги.

— Мне нужно поскорее вернуться в Раннимед! Туан и Катарина, должно быть, сходят с ума, — он остановился, пораженный собственными словами.

— И впрямь, сходят с ума, — согласился Большой Том. — А как твой собственный разум?

— Когда начинается восстание, возглавляемое убежденными параноиками, небольшая паранойя у их главного оппонента не имеет особого значения.